Он взял одну и попробовал. Пирожное было восхитительным – сладким и хрустящим, с привкусом меда. Ринсвинд взял еще две палочки.
– Я, конечно, прошу прощения, – сказала Канина, – но кто ты такой? И что это за место?
– Меня зовут Креозот, сериф Аль Хали, – ответил толстяк. – А это моя Глушь. Старался, как мог.
Ринсвинд подавился медовой палочкой.
– Уж не тот ли Креозот, который «богат, как Креозот»? – осведомился он.
– То был мой дорогой отец. Я, по правде говоря, несколько богаче. Когда у человека полным-полно денег, ему трудновато достичь простоты. Стараешься изо всех сил… – вздохнул он.
– Ты мог бы попробовать раздать свои богатства, – предложила Канина.
Сериф снова вздохнул.
– Это, знаешь ли, не так легко. Нет, приходится добиваться малого большими средствами.
– Слушай, – выпалил Ринсвинд, рассыпая изо рта крошки пирожного, – говорят, ну, ходят слухи, что все, к чему ты прикасаешься, превращается в золото.
– Это может слегка затруднить посещение туалета, – жизнерадостно заявила Канина. – Я, конечно, прошу прощения.
– Ходят такие россказни, – подтвердил Креозот, делая вид, что ничего не слышал. – Это так утомительно. Как будто богатство что-то значит. Подлинные сокровища таятся в сокровищницах литературы.
– Тот Креозот, о котором мне рассказывали, – медленно проговорила Канина, – был главой банды, ну, в общем, безумных убийц. Самых первых ассассинов, внушающих ужас всему пупземельному Клатчу. Не сочти за оскорбление.
– Ну да, мой дражайший папочка, – откликнулся Креозот-младший. – Это были гашишимы. Свеженькая мысль ему пришла[15]. Но на самом деле от них было мало толка. Так что мы наняли вместо них Душегубов.
– Ага. Названных так в честь какой-то религиозной секты, – со знающим видом кивнула Канина.
Креозот посмотрел на нее долгим взглядом и медленно произнес:
– Нет. Вряд ли. Мне кажется, мы назвали их так потому, что они с одного удара проламывают людям головы. На самом деле, ужасно. – Он взял в руки пергамент, на котором писал до их прихода, и продолжил: – Я скорее стремлюсь жить жизнью разума и именно поэтому превратил центр города в Глушь. Помогает потоку мысли. Человек делает то, что в его силах. Прочитать вам мое последнее творение?
– Варенье? – переспросил Ринсвинд, который не уследил за ходом его мысли. Креозот выставил вперед пухлую ладонь и продекламировал:
– Летний дворец под ветвями,
Бутылка вина, буханка хлеба, кускус из барашка, жареные языки павлина, кебаб, шербет со льдом, разнообразие сластей на подносе и возможность выбора Ее,
Поющей рядом со мною в Глуши,