– Ну… понимаешь ли… ну да, первый среди равных и все такое прочее… да, – промямлил Чудакулли.
– Мы принесли хорошие новости, – сказали ему.
– Хорошие новости? Хорошие новости? – Чудакулли съежился под безглазым взглядом. – А, это хорошо! Хорошие новости – это хорошо.
– Смерть ушел в отставку, – сказали ему.
– Прошу прощения?
– Смерть ушел в отставку, – сказали ему.
– А? Вот это… новости, – неуверенно произнес Чудакулли. – Гм-м… Но как? То есть… как?
– И мы приносим извинения за проявившиеся в последнее время отклонения, – сказали ему.
– Отклонения? – переспросил совершенно озадаченный аркканцлер. – Не уверен, что они были… Ну, то есть, конечно, этот парень всегда бродил где-то рядом, но большую часть времени мы его и не…
– Он стал пренебрегать своими обязанностями, – сказали ему.
– Правда? Это… Это… Это абсолютно недопустимо, – согласился аркканцлер.
– Должно быть, совершил ряд ужасных ошибок, – сказали ему.
– Ну, я… то есть… я полагаю, что мы… я, конечно, не уверен… что, таких ужасных?
– Но сейчас бремя снято, – сказали ему. – Можете возрадоваться. Такого больше не случится. Будет непродолжительный переходный период, пока подходящий кандидат себя не проявит, после чего возобновится обычное обслуживание. Тем временем мы приносим искренние извинения за неизбежные неудобства, вызванные избыточным присутствием жизни.
Фигура заколыхалась и начала исчезать. Аркканцлер в отчаянии замахал руками.
– Эй, ты куда? – воскликнул он. – Нельзя же просто так взять и уйти. Я приказываю тебе остаться! Какое обслуживание? Что это все значит? Кто ты такой?
Капюшон снова повернулся к нему и сказал:
– Мы – ничто.
– Этого недостаточно. Как тебя зовут?
– Мы – забвение. Фигура исчезла.
Воцарилась подавленная тишина. Иней внутри октограммы начал исчезать.
– Ого, – высказался наконец казначей.
– Непродолжительный переходный период? – уточнил декан. – Это и есть то, что сейчас происходит?
Пол задрожал.
– Ого, – снова высказался казначей.
– Это вовсе не объясняет того, почему наша мебель сошла с ума, – сказал главный философ.
– Погодите, погодите, – перебил Чудакулли. – Если люди, приблизившись к концу своих жизней, оставляют кроме всего прочего свои тела, а Смерть не забирает их…
– Значит, они стоят в очереди, – догадался декан.
– И идти им некуда.
– Не только люди, – добавил главный философ. – Там, наверное, такая очередь выстроилась… Умирают не только люди.
– И эти духи наполняют мир жизненной силой, – кивнул Чудакулли.
Все волшебники говорили монотонными, равнодушными голосами. Сейчас их мысли опережали разговор, неизбежно летя к далекому, ужасному по своей сути выводу.