– Можете смотреть, господин Сдумс. Сдумс открыл глаза.
– Вот это да, – раздался голос Шлеппеля. – У вас тут даже крюк для пальто есть.
Бронзовые набалдашники на спинках кровати вдруг начали откручиваться. По полу пробежала дрожь.
– Шлеппель, ты случаем не знаешь, что происходит?
– Это все от жизненных сил, господин Сдумс.
– Значит, тебе кое-что известно?
– О, да. Ух-ты, здесь есть замок, дверная ручка и бронзовая накладка, здорово как…
– Каких-таких жизненных сил? – перебил его Сдумс.
– …И петли, такие хорошие, с подъемом, у меня еще никогда не было двери с…
– Шлеппель!
– Ну, жизненные силы, господин Сдумс, понимаете?… Это такие силы, которые есть во всех живых существах. Я думал, волшебникам известно об этом.
Ветром Сдумс открыл было рот, чтобы изречь что-то вроде: «Ну разумеется, нам об этом известно», а потом попытаться хитростью выведать, что имел в виду страшила. Но вдруг вспомнил, что теперь уже можно не притворяться. Конечно, будь он живым… но когда ты мертв, особо не поважничаешь. В гробу ты выглядишь очень важно, но это все трупное окоченение.
– Никогда не слышал ни о чем подобном, – признался он. – И при чем здесь жизненные силы?
– Вот этого я не знаю. Вообще-то, сейчас не сезон. Понятия не имею, откуда они взялись.
Пол снова задрожал. Половицы, которые прикрывали скромные сбережения Сдумса, заскрипели и дали ростки.
– Что значит «не сезон»? – спросил Сдумс.
– Обычно жизненные силы проявляются весной, – ответил голос из-за двери. – Они-то и выталкивают из земли нарциссы и все такое прочее.
– Ничего себе… – зачарованно произнес Сдумс.
– А я думал, что волшебники знают все и обо всем.
Сдумс посмотрел на свою шляпу. Похороны и рытье туннелей не прошли для нее даром – впрочем, после почти ста лет беспрерывной носки ее вряд ли можно было принять за эталон шляпы от кутюр.
– Учиться никогда не поздно, – наконец сказал он.
Наступил очередной рассвет. Петушок Сирил заерзал на насесте. В полумраке светились написанные мелом слова. Петушок сосредоточился. Сделал глубокий вдох.
– Ху-ка-ле-ху!
Теперь, когда проблема памяти благополучно разрешилась, оставалось только разобраться с дислексией.
Высоко в горах дул сильный ветер, нестерпимо палило низко висящее солнце. Билл Двер шагал взад-вперед вдоль рядов сраженной травы, словно челнок по зеленой ткани.
Он не помнил, чувствовал ли когда-нибудь ветер и солнечное тепло. Наверняка он их чувствовал. Чувствовал, но не переживал. В грудь тебе бьет ветер, сверху жарит солнце… Так переживается ход Времени. Время подхватывает и уносит тебя вслед за собой.