— Нет! — перебила стюардесса. — Я — Сеселла, Сеселла Гарденер, — и она назвала свой служебный номер.
Теперь она была в руках Туво Авзония — он держал ее на крючке.
— Вы не могли бы побеседовать со мной наедине? — быстро спросила она.
— Разумеется, — усмехнулся Туво Авзоний.
Он последовал за ней в комнату перед кабиной экипажа, отделенную от нее только матовой переборкой.
Здесь стюардесса повернулась к нему. Ее лицо было залито слезами, но эти слезы не тронули Туво Авзония.
Стюардесса была одета в форму компании — темный жакет и брюки; плотно натянутая пилотка скрывала ее волосы. Предполагалось, что форма сшита с расчетом успешно или, скорее, безуспешно скрывать половые признаки. Форма должна была прятать фигуру. Туво Авзоний слегка скривил губы. Как он презирал эту компанию, как досадовал на нее! Несомненно, введение подобной формы было отъявленным лицемерием — ведь ясно, что в стюардессы берут только женщин. Кроме того, лицо стюардессы было поразительно женственным, даже ее губы были слегка тронуты неяркой помадой. Она не имела права пользоваться косметикой.
Стюардесса продолжала просительно смотреть на Туво Авзония.
— Не докладывайте обо мне, — наконец попросила она. — Пожалуйста, не надо этого делать!
К изумлению стюардессы, ее собеседник поднял руку и грубо провел большим пальцем по ее губам, с раздражением взглянув на красное пятно, оставшееся на нем. Она все-таки пользовалась помадой, но совсем незаметной. В этом не могло быть ошибки — помада смазалась с ее растянутых губ, оставив след на левой щеке. Туво Авзоний протянул руку, и она поспешила вытереть ее платком, а затем стала оттирать помаду с губ и щеки.
— Что ты за лживая, презренная тварь, — сказал он, нетерпеливо разглядывая ее.
— Не докладывайте обо мне! — взмолилась она. — Я готова на все!
Она стащила пилотку, и ее темные, пышные волосы рассыпались по плечам.
— Ничтожество, — процедил Туво Авзоний. — Наверное, ты выглядела бы гораздо лучше, стоя на коленях.
Она дико взглянула на него. Он не походил на варвара, не взял ее силой и не заковал в цепи.
— Нет, — прошептала она.
В самом деле, он не принадлежал к тем мужчинам, перед которыми женщины стоят на коленях и знают, что они должны повиноваться.
— Как вы можете просить об этом? Ведь вы с Митона!
— Я только сказал «наверное», — возразил он.
— Но вы из «одинаковых» — высшие по природе, они презирают пол и тому подобные низкие проблемы, они благородны и чувствительны, эти истиннейшие из мужчин!
— Это было просто замечание, — спокойно сказал он.
— Нет, нет, — шептала стюардесса.