На крыльях магии (Нортон, Мэтьюз) - страница 5

Нолар покраснела.

— Прошу прощения, леди. Я… мой отец женился на женщине из вашего народа. Она…

Брови Ароны поднялись.

— Могу я узнать ее имя и клан? — полюбопытствовала она и затем задала еще несколько вопросов. Услышав ответ, женщина-фальконер присвистнула. — Тетка Леннис-мельничихи! Весь этот род славится грубостью и высокомерием. А мой род известен гордостью и порывистостью; репутация Мари Ангхард известна даже чужакам.

Теперь присвистнула Нолар.

— Ангхард? Та самая, которая нянчила трех детей волшебницы?

Теперь Арона улыбнулась шире, и все ее лицо просветлело.

— Она самая. — Девушка достала из седельной сумки тряпку и гребень и принялась расчесывать мула, в то же время взглядом отыскивая воду. Мул уже щипал чахлую траву у ворот. Потом Арона снова рассмеялась. — Однажды мой двоюродный брат Джомми назвал своего мула моим именем. Потому что я бываю порой очень упрямой. Он думал, что я этого не узнаю.

Девушки дружелюбно болтали, пока не вернулся мальчик.

— Иди за мной, госпожа Арона, — произнес он. Она пошла за ним, ведя за собой мула. Отвела на конюшню .и оставила там его тем, кто заботится в Лормте о животных.


Ученая леди Нарет была пожилой женщиной с пыльно-каштановыми волосами и пронзительными серыми глазами.

— Садись, моя девочка, — пропела она, указав на вино на столике сбоку. Арона с благодарностью отхлебнула его. — Я поняла так, что у тебя есть для меня несколько свитков. Ты знаешь, что в них?

Обиженная, Арона холодно буркнула:

— Я сама написала и скопировала большинство из них. Я была писцом в нашей деревне, пока старейшие не решили отдать это место парню из беженцев, чтобы сохранить мир. Мы из деревни фальконеров у реки под утесом, а это рассказ о нашей жизни.

Нарет рассматривала Арону, потом протянула ухоженную руку к свитку. Развернула его, нахмурилась и проворчала:

— Тут нет ничего о жизни в Гнезде и вообще о фальконерах, но ведь ты их крови. Конечно, они держат своих женщин далеко от себя.

По-настоящему рассердившись, Арона выпалила:

— Хвала Богине, что мы их очень редко видим. Это рассказ о нашей жизни, а не их. У наших женщин своя жизнь, и родичи, и песни, и предания, и большая история. И очень мало того, что считают важным мужчины: войн и сражений. Вот почему я предпочитаю не разговаривать с он-ученым.

Глаза Нарет холодно блеснули на бесстрастном бледном лице.

— Успокойся! И скажи, какая особая мудрость в этих свитках оправдывает твое нелегкое путешествие в Лормт. Видишь ли, нас не интересуют рассказы о том, какая именно фальконерская женщина родила фальконеру сына, или сколько зерна было дано каждой женщине после уборки урожая, или кто кому вырвал волосы за внимание мужчины или за лишние ленты.