Через некоторое время кустарник на дальнем берегу пришел в движение. Кто-то энергично прокладывал дорогу сквозь него. Всадники остановились, следя за этим движением. Наконец в воду посыпались срезанные ветки, и из кустов вышел человек, расчищавший себе путь чем-то вроде меча.
Спустя мгновение он уже стоял на берегу реки. Оберну и его товарищам, смотревшим со скалы, показалось, что этот мужчина не похож на ожидавших у костра. Он был высок и держался прямо, но вокруг него клубился странный туман, и рассмотреть его было трудно.
Не колеблясь, вновь пришедший сделал несколько шагов вдоль берега, а потом уверенно, хотя и не спеша, вошел в воду. Либо река была очень мелкой, либо в этом месте был брод. Шагая в воде по колено, окутанная туманом фигура легко пересекла реку.
Из кустов позади идущего вылетело копье. Оберн почувствовал, что у него встают дыбом волосы: оружие не смогло пробить туман! Словно ударившись о стену, копье упало в воду… Один из ожидавших поднял необычный лук; такой лук Оберну пришлось видеть лишь однажды, во время набега на южные земли. Он был сделан из очень толстого куска дерева. Такое оружие било не слишком метко, зато с огромной силой. За выпущенной из него стрелой невозможно было уследить взглядом. Стрела исчезла в кустах, из которых вышел окутанный туманом человек. Он уже выходил на берег под скалой, на которой затаились Морские Бродяги.
Туман вдруг растаял, открыв высокого мужчину. Его сверкающая кольчуга спускалась почти до колен, а поверх нее был наброшен изорванный плащ такого же ржавого цвета, как и нашивки всадников. Вместо шлема на его голове был металлический обруч, а в обруче, надо лбом, горел овал света. Солдат, державший повод четвертого коня, выехал вперед. Прямо из воды воин поставил ногу в стремя. И как только он сел в седло, странный свет в обруче замигал — и погас.
Повернув лошадей, маленький отряд помчался на восток. Вскоре четверка исчезла среди скал. Мрачный барабанный бой не смолкал — и вот из зарослей, скрывавших Трясину, появились другие фигуры.
Эти люди явно принадлежали к совершенно другой породе: низкорослые, темнокожие мужчины. Казалось, они вымазаны глиной. Никаких доспехов на них не было. Оружием им служили копья и небольшие округлые щиты. На некоторых были причудливые головные уборы, заменявшие шлемы. Было видно, что они разъярены бегством чужака; кое-кто даже вошел в воду по щиколотку, а иные в бессильной злобе швыряли копья вдогонку удравшему воину. Их крики заглушили даже рокот барабанов. Однако ни один не попытался зайти в реку глубже или воспользоваться бродом, чтобы пуститься в погоню за всадниками. Можно было подумать, что река представляет собой неодолимую преграду, отделяющую Трясину от суши.