Но успокоение не приходило.
Но это же был просто сон! Ведь он даже не может толком вспомнить, что он видел! Всего лишь сон. Однако бывает же, что сны посылаются как предостережения… Король снова поднял кубок — и опять увидел свои лишенные Колец пальцы. Ему это не почудилось!
Кольца исчезли!
Значит, Алдита действительно приходила, чтобы предупредить его, предостеречь.
Он швырнул кубок в темноту и бросился на Ругена. Камердинер испуганно отшатнулся, но король схватил его за рубашку и подтащил к себе. Руген потерял равновесие и упал на колени, цепляясь за простыни, чтобы не растянуться на полу.
Борф придвинулся к самому лицу слуги.
— Где Великие Кольца? — Он встряхнул Ругена почти с прежней силой. — Если ты немедленно мне не ответишь, ты — покойник! Где мои Кольца?
— Сир! Сир! Я их не брал!
Руген хватался за кровать, пытаясь высвободиться так, чтобы не поднять руки на своего господина.
— Тогда где они?
Винный дурман уже вылетел из головы Борфа. Возможно, он и проспал многое, но случившееся отрезвило его полностью — и, может быть, окончательно. Королю прекрасно было известно, на чьих пальцах должны находиться Кольца. И камердинер подтвердил его догадку.
— Они у ее величества, сир. У королевы.
Руген чуть не свалился на пол, когда Борф отпустил его так же неожиданно, как и схватил.
Но король уже не обращал на камердинера внимания. Король протянул руки к свету и смотрел на них. На пальцах все еще оставались отметины, словно дразнившие его. Казалось, Кольца въелись в его плоть — и, возможно, их забрали у него силой.
Вот как! Хотя голова у короля отчаянно болела, а к горлу подступала тошнота, ему вдруг показалось, будто он открыл таинственную дверь и оттуда пролился свет — на него и то состояние, в котором он незаметно для себя пребывал уже много лет.
Он по очереди дотронулся до каждого пальца, едва слышно произнося имена деревьев.
— Дуб.
Он потер большой палец, словно надеялся по-прежнему ощутить металлический обруч.
— Тис.
Тут он поморщился.
— Ясень.
Что-то такое про Ясень… Он не мог вспомнить — но обязательно вспомнит, как только у него окончательно прояснится в голове. О да — он обязательно вспомнит!
— Рябина!
«Больше никогда!» — пообещал он себе. Никогда больше он не позволит себе так упиться, чтобы с ним могли сотворить столь чудовищное святотатство. Кольца принадлежат ему, повинуются ему с момента его коронации — и он не разрешит себя ограбить. Он вернет их себе… пусть даже из-за них никогда больше не сможет увидеть ту, чей дух явился к нему, чтобы сообщить о краже.
И все поймут, что он — король.