– Ошибки юности. Это сейчас у каждого третьего какая-нибудь нечисть на шкуре нарисована, а раньше… о-о, раньше это было стильно.
Он помолчал, испытующе глядя на Дмитрия.
– Давно на игле?
– Два года, – невнятно сказал тот, – из-за этого из института погнали.
– Что ж ты так неаккуратно?
– Да ну их всех. Долдонят одно и тоже: ты убиваешь себя, тебе лечиться
надо. Так мне все остоюбилеело. Ты думаешь, кто-то из них будет
работать врачом? Черта с два! Досидеть до диплома, забашлять рабов-
дипломников и получить бумажку в зубы! Все, высшее образование! И
везде эти сытые довольные рожи. Ну и подсел я. Сначала джефом
ширялись, потом винт, пару раз героин был. Ты не думай, я брошу хоть
сейчас. Только зачем? Смысл? Я не пропускал лекций, я был вторым на
потоке, – он повысил голос, и Рец, видя, что на них оглядываются,
накрыл его ладонь своей. – Мне хотелось чего-то нового. Ты
понимаешь? И я нашел это на кончике иглы. Я поразился, насколько мы
обкрадываем себя, отрицая существование необъятного параллельного
мира. Мы погрязли в мещанстве, в накоплении ненужного хлама, не
понимая, что истинные ценности в нас самих и надо только разглядеть
их.
Рец доел пиццу, вытер рот и пальцы и, глотнув пива, закурил.
– Ты опоздал родиться лет на двадцать пять, Дима. В середине
семидесятых это сошло бы за протест против режима. Тогда многие
пользовались политическими лозунгами, чтобы скрыть нежелание учиться или
работать. Чтобы оправдать наркоманию, пьянство. Сейчас почти все они бьют себя
в грудь и кричат, что были диссидентами, узниками совести и еще бог знает кем. И
что обиднее всего – им верят! А на самом деле они были просто трутнями.
Дмитрий поморщился.
– Я не такой. Надеюсь, что не такой. Я подрабатывал медбратом в Первой
Градской и на «Скорой». Знаешь, как вкалывать приходилось? Ни выходных, ни
проходных, зарплата – на семечки.
Да, паренек мне подходит, подумал Рец, оглядывая ресторан. Обиженный, озлобленный, а мы его пожалеем. Сложностей не будет, не должно быть.
– На меня смотрят как на больного, – с горечью продолжал Дима.
– Это смотря что считать здоровьем. Но вернемся к скарингу. Что сейчас предложат в лучшем из салонов? – спросил Рец и сам же ответил: – Надрежут шкурку с претензией на художественность и зальют уксусной кислотой. Пожалуйста, келоидный рубец! Дешево и сердито. Но! В том то и дело, что дешево! Конечно, если тебе надо кинуть понт перед девками на пляже, сойдет и это, но если хочешь возвыситься над серостью, познать то, что доступно единицам, – я поведу тебя по этой дороге. Страдание, как осознанная необходимость существования, как условие к постижению смысла бытия! Вот что предлагаю я тебе. Ведь, практически все религии зиждутся на страдании основоположника для или за кого-то. Но чтобы понять мотивы, приведшие Христа на Голгофу, надо самому пройти его путем. Недаром некоторые народности, принявшие христианство сравнительно недавно, практикуют у себя добровольные восшествия на крест, бичевания и тому подобные дикие, с нашей точки зрения, ритуалы. Причем церковь не запрещает их! Хочешь повисеть на вбитых в ладони гвоздях? Ради бога! Хочешь спустить с себя шкуру принародно? Пожалуйста!