Но меня тогда занимала и другая мысль, вернее, смущала. В коридоре я обратил внимание на еще одну пару разводящихся, чье дело слушалось сразу после нашего. Это была Катя и ее незадавшийся муж Андрей. Там еще была его расфуфыренная мамаша. Она презрительно поглядывала на невестку, оглаживала сыночка, но он только капризно от нее отмахивался. У него был несчастный вид, он постоянно что-то говорил Кате, прижав руки к груди, – эдакий красивый и плаксивый маменькин сыночек, которому в детстве что-то недодали за его несомненные совершенства.
Я встретился с Катиным взглядом. Похоже, она молила меня о помощи. Чтобы я помог ей наконец избавиться от этого слюнтяя. Ей тогда показалось, что я это смогу. Впрочем, если бы ей на глаза попался другой нормальный – по сравнению с ее сокровищем – мужчина, она точно так же была бы готова броситься ему на шею. Лишь бы поскорей покончить с этим кошмаром. Так мне тогда показалось.
Я задумался, вспоминая эту троицу в коридоре, и до меня не сразу дошло, что суд примирил мою истицу с ответчиком… Они оба, счастливые, как в день свадьбы, благодарили меня, когда мы покинули зал заседаний, звали с собой в ресторан, чтобы отметить примирение. Я, конечно, отказался, пообещал как-нибудь в другой раз отметить с ними это событие, сказал, что у меня в суде есть еще неотложные дела, а сам прислушивался к тому, что происходит сейчас за дверью.
Не дай Бог эти тоже помирятся, думал я. Это не так непредсказуемо: кто бы мог подумать, что моя не любящая, не доверяющая друг другу пара после примирения будет целоваться.
Я сидел в коридоре и курил, хотя тут было полно устрашающих табличек, запрещающих курение. Я был в растерянности: вот они скоро выйдут, и как мне тогда себя вести? И когда дверь через сто или тысячу лет наконец открылась и Катя выбежала оттуда, а за ней выскочил ее уже бывший супруг, я встал на ее пути, отбросив сигарету в сторону.
Она тоже остановилась, посмотрела мне в глаза и пошла дальше, не оглядываясь. Я потянулся за ней следом. Наверное, все это выглядело так, словно мы заранее договорились не общаться, даже не обнаруживать того, что знакомы.
Во всяком случае, ее бывший муж не обратил на меня внимания, шел за нами в отдалении с растерянным видом, пока мамочка не затащила его в машину, за рулем которой сидел водитель. Машина поджидала их возле здания суда.
Так начало моей адвокатской карьеры совпало с началом моей новой жизни с Катей.
Мой друг Вадик Райский, адвокат со стажем, сманивший меня на адвокатскую стезю, говорил потом, что самое первое дело всегда оборачивается чем-то подобным. «У тебя еще что, – смеялся он. – Один мой приятель так просто женился на истице после того, как способствовал ее разводу. Правда, сначала взял с нее гонорар. Который с тех пор возвращает ей с процентами в виде шикарных платьев и драгоценностей».