Я не знал, что ответить. Посмотрел на Вадима, но у того был такой вид, будто он ничего не слышал.
Лекарский привстал с кресла и коротко поклонился. Таким образом, эту тему мы исчерпали. Предстояло переписать наш чертов разговор на этой дискете, а уж потом составить договор…
Вечером я приехал к Кате на Башиловскую. Она не сразу заметила, как я вошел, – собирала вещи, поглядывая на экран телевизора, где выламывался ведущий очередного ток-шоу. В руках у меня были цветы и бутылка ее любимого муската.
– Ужин на плите, – сказала она, не отрываясь от телевизора. – Сам разогреешь?
Потом увидела цветы и вино.
– Боже, Гордеев! Не иначе как в чем-то провинился? Спешишь загладить вину?
Сегодня она явно была не в духе, раз называла меня по фамилии. Уже привыкла жить здесь, теперь придется опять привыкать к новому месту…
Я виновато смотрел на нее. Она щурилась, глядя на меня.
– Гордеев! Лучше сразу выкладывай, что случилось или какой запрет еще придумал. К тебе ни звонить, ни ближе пяти метров приближаться нельзя, но хоть письма до востребования писать можно?
– Лучше давай поженимся, – сказал я. – Чего нам еще тянуть и выяснять.
– Вот именно, – согласилась она. – А то я уже чувствую себя женой декабриста, только наоборот. Это мне мама сказала, когда я с ней поделилась. Те ездили за мужьями, а тебе, говорит, как в песне о гражданской войне – в другую сторону. Только потом не будешь мне говорить, что свои чувства не успел проверить? Особенно если найдешь еще какую-нибудь разведенную, только помоложе, в своем суде.
– Знаешь, – сказал я после ужина, когда собрался с духом. – Твой телефон на новой квартире они уже знают. И тоже будут прослушивать. Это точно, и я пока просто не знаю, что с этим делать…
Она почему-то обрадовалась.
– Вот здорово! Тогда зачем нам переезжать? Пусть здесь нас слушают, какая разница?
– Здесь опасно, – сказал я. – Раз у них существуют такие возможности для прослушивания, представь, на что еще они способны. Словом, они уже знают, что мы меняем квартиру. И кто из нас куда переезжает.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что даже сейчас они нас слышат? – тихо спросила она.
– Ну это вряд ли, – пожал я плечами. – Только говори потише, хорошо?
– Да пошли они, знаешь куда! Чтобы я, в своем доме, боялась слово сказать? Лучше объясни, что ты собираешься в связи с этим предпринять?
– Пока ничего. Надо все знать наверняка, прежде чем что-то делать… Скажи, до моего переезда сюда твой телефон случайно не ломался?
– Было дело, – кивнула Катя. – А откуда ты знаешь, разве я тебе говорила?
– И что было потом?