Силин почувствовал безвыходность своего положения, но уж вовсе «раздеваться» по прихоти какого-то уголовника и, разумеется, перед теми, кто стоит за ними, воспротивился. Он выдвинул и свои, встречные, условия.
Во– первых, заговорил о реальной стоимости каждой акции, об общей сумме, которая, с учетом рыночной конъюнктуры, должна быть четко обозначена в доверенности на продажу.
Во– вторых, в доверенности должен быть указан банковский расчетный счет Силина, а также определены сроки, в течение которых на этот счет поступят деньги за проданные акции. Копию своей доверенности, заверенную государственным нотариусом, Силин положит в свой карман. Зачем? А во избежание ненужных сложностей в дальнейшем, особенно во взаимоотношениях с остальными держателями акций. А кто они и какие государственные посты занимают, этому уголовнику должно быть известно. В крайнем случае, его хозяину. Так что и тут все не так просто, как может показаться. Вдруг так случится, что по чьей-то инициативе доверенное лицо вместе с новым держателем контрольного пакета акций «Алко-сервиса» пригласят в одну из верхних инстанций для выяснения причин смены руководства? Вот и будет нужен официально заверенный аргумент в пользу такого решения.
Уголовнику, видно, и в голову не приходили подобные сложности. Ему-то что? Взял за грызло, дернул пару раз – и дух вон. Но, похоже, прав фраер-то… И он уходил из помещения. Наверняка созваниваться с хозяином, советоваться, на что соглашаться, а против чего возражать, применяя, если нужно, даже пытки. Утюг ему на голую сраку – все сразу подпишет и умолять будет, чтоб отпустили на волю!
Нет, не все оказалось так просто… Хозяин, подумав, посоветовавшись, разрешил принять условия Силина. Ну а официальный представитель российской юриспруденции, то бишь нотариус, был припасен заранее – проводил отпуск в германских землях. Так что все вышло по закону.
Но уголовник не был бы самим собой, если бы после всего совершенного оставил в покое свою жертву. Следы бандитских измывательств отчетливо отпечатались на физиономии и теле бывшего теперь уже владельца миллиардного предприятия. Это, так сказать, в назидание, чтоб помнил, чем дело может кончиться, если у него возникнет когда-нибудь охота кому-то пожаловаться…
«Уж кто– кто, а я-то знаю, что далеко не все бандитские угрозы остаются пустыми обещаниями…» -сказал Турецкий самому себе и задумчиво уставился на Элину.
– Ну и как же он выглядел, когда вернулся домой под утро? Кто-нибудь видел, кто его привез, на чем, или он сам пришел?
– Не знаю, где он с такой битой рожей успел нажраться так рано, но смотреть на него было противно… Как свинья… А когда полез в ванну – ужас! Все тело – синее, будто его танк переехал.