Встреча была искренней, но настороженной. Это Турецкий заметил по некоторой нервности движений и реплик гостьи. Он наблюдал и прямо-таки поражался точности оценки Лизаветы. «Очень красивая стервоза». И это было сказано не из ревности, а по причине какого-то подспудного женского чутья – сродни собачьему нюху.
Ирина была высокой, с отличным холеным телом, где всякая значительная деталь, если выражаться грубым языком практика, подчеркивалась особо и несла как бы самостоятельную нагрузку. Смысловую, естественно.
Да, конечно, других в Манхэттен-банке держать бы не стали.
Они были представлены друг другу. Лиза говорила суховато-сдержанно, видно, от ее чересчур внимательных глаз не скрылось то восхищение, которое, независимо от воли, прорывается у мужиков при взгляде на роскошную бабу. Но уж кому, как не Турецкому, было известно, как льстит объекту внимания подобный взгляд. «Ну вот, опять победа!» – а после этого наступает естественный момент расслабления. И в самом деле, зачем держать себя в жестких рамках, когда мужик и так «поплыл»?… Очередной урок самонадеянности.
В результате прошедшего дня, с его тайнами, неожиданными находками и открытиями, Турецкий решил избрать тактику почти доверительного, приятельского разговора, основанного на каких-то общих интересах, может быть даже и воспоминаниях.
– Не скучаете по Лонг-Айленду? – спросил по-английски.
Тонкие, изящные брови Ирины изобразили известный рекламный жест движения «Наш дом – Россия» – поднялись «домиками».
– Вы говорите по-английски?
– Увы! – печально развел руками Турецкий. – Чрезвычайно редко.
– Но у вас больше американский акцент.
– Это естественно, потому что в Англии бывать мне не доводилось. А Лонг-Айленд я очень люблю и всегда хоть на короткое время посещаю во время служебных поездок в Штаты.
Турецкий обратил внимание на отчужденный взгляд Лизы и как бы спохватился:
– Ради бога, Лиза, простите меня за невежливость. Я уже давно не слышал хорошей английской речи. – И продолжил по-русски: – Я просто вспомнил Нью-Йорк.
– У вас там есть знакомые? – поинтересовалась Ирина.
– Мне не очень ловко будет так сказать. Есть одна ну совершенно изумительная женщина. – Он хитро оглядел своих дам. – Она мулатка, начальник отдела убийств нью-йоркской полиции.
Женщины засмеялись.
– Не смейтесь, – словно обиделся Турецкий, – я действительно ее обожаю! Но есть там у меня и другая знакомая. Ее очень трудно обожать, но, по-моему, в нее влюблены все, кто знаком с нею. Джеми Эванс – Генеральный прокурор и министр юстиции США. Вот это я вам скажу!…