– Все логично, – подвел итог Гарджулло. – Только Марго в эту схему не укладывается.
– Да, этого мы не знали, – сказал Турецкий радостно. – Это было тайной за семью печатями. Я думал – это русский. Помните, на записи было какое-то слово по-русски.
– «Счет». Или «считать», – уточнил Барагин.
– Верно. Но это оказался англичанин. Все дело в том, что определенное подразделение английской разведки с 1954 года работает на Аффенгеймера, главу «Марс». Это подразделение – спецслужба корпорации «Марс». Сейчас нам очень нужен там свой человек. Если помните, у террористов мы нашли останки английского разведчика. Бедняга был внедрен МИ-5. Погиб геройски… Но, представляете, как он метался перед смертью. Кончать с собой вместе с арабскими фанатами он вовсе не собирался. Ну вот, а теперь нам надо раскрутить, кто этих фанатов нанял, кто вообще за всем этим стоит…
Команда дружно возмутилась. В общем обиженном хоре теперь мог поучаствовать и Солонин. Но не стал. Ему все еще было стыдно.
Турецкий оправдывался не очень убедительно. Действительно, ребят держали за слепых исполнителей.
– А как говорил Суворов, – резко вскочила Кати, – каждый солдат должен знать свой маневр.
– Что за маневры, Александр? – в лоб спросил Гарджулло. – Что за кошки-мышки?
– Мы должны точно знать, кто снова раскручивает план «Кристалл» – «Марс», Россия, государство или…
– А если не «или»? – мрачно спросил Барагин.
Все с ужасом обернулись на пророка.
– Не имеет значения. – Турецкий хлопнул по столу ладонью. – Не имеет значения.
Через полчаса Солонин снова сидел в самолете. И снова летел в Москву…
А Турецкий названивал своему другу и шефу Меркулову. Теперь он считал, что Солонину необходимо прикрытие. Дело принимало куда более серьезный оборот…
Телефон Меркулова ответил голосом его секретарши, которая сообщила, что шеф отправился в отпуск, а куда – никто не знает.
Турецкий знал, куда уезжал Меркулов – в сибирскую тайгу, значит, разыскать его можно будет не раньше, чем через месяц…
Оставалось по-прежнему действовать на свой страх и риск…
– Друг! Я тебя очень прошу! Грузины кинули, без хаты остался, без прописки. Два дня не жрал. Ты представляешь – два дня! – Грязный, вонючий мужик лупил себя кулаком в грудь, напирая на Мамонтова и проникновенно заглядывая ему в глаза. При этом от него так разило перегаром, что начинала кружиться голова. – Менты гоняют, падлы, последнее отобрали. Дай две тыщи на хлеб, если тебе не жалко!
Недалеко, у перрона, стояло еще трое таких же существ, распространяя ужасное зловоние, и напряженно смотрели на Мамонтова. Ждали, даст или не даст.