Когда дракон был пристыжен и поставлен в угол у ворот, а бабуська отдышалась, я наконец-то смогла ее разглядеть. Разглядывать, собственно, было нечего. Сгорбленные плечи, плащ на манер Дарт Вейдера с капюшоном, полностью закрывающим лицо, под которым мог скрываться кто угодно, начиная от Серого Волка и заканчивая Франкенштейном.
Я аж вздрогнула, когда из-под капюшона раздался трескучий голос, казалось, принадлежащий роботу, а не человеку из плоти и крови.
— Будь здорова, внученька.
— Здравствуй, бабушка! Извини моего драконника, что-то он сегодня не в себе.
— А у тебя есть что-нибудь от головы? — поинтересовалась бабулька.
— Есть, но ему не помогает, — посетовала я.
— Я не ела уже три дня, — оживилась бабулька, услышав намек на поесть.
— Вот пирожки, сыр и молоко. — Я протянула ей корзинку, заботливо собранную Софи.
В просторном рукаве плаща мелькнула тонкая белая рука без единой морщинки, цапнула корзинку с гуманитарной помощью и так же стремительно нырнула в карман, так что я и удивиться не успела и списала девичью ладонь, принадлежащую старушке, на обман зрения и свою расшалившуюся фантазию.
— Будь здорова, внученька, — поблагодарила бабуська все тем же скрипучим голосом.
— Спасибо, бабушка, хоть я и не жалуюсь.
— А у тебя есть что-нибудь от головы? — напомнила бабулька.
— У вас болит голова? Да-да, конечно. — Я вытащила пузыречки и протянула гостье нужный отвар.
— Я не ела уже три дня, — посетовала нищенка, укладывая лекарства от мигрени в корзинку с едой.
Подивившись прожорливости сухонькой старушки, я приказала Софи завернуть половинку окорока. Бабулька безмолвно ждала возвращения служанки, а я решила развлечь себя светской беседой:
— А что, бабушка, много ли тебе лет стукнуло?
— Будь здорова, внученька! — заверила она.
— А поточнее? — допытывалась я.
— А у тебя есть что-нибудь от головы? — уклонилась от ответа бабулька.
— Поняла, вам не нравятся расспросы о возрасте. Что ж, это ваше право. Прошу прощения за мою бестактность.
— Я не ела уже три дня, — в который раз пожаловалась гостья.
— Сейчас все будет, — успокоила я оголодавшую нищенку.
Немногословная старушка благодарно промолчала.
— А погода-то нынче разгулялась, — заметила я.
— Будь здорова, внученька! — подтвердила бабулька.
— А как ваше здоровье, бабушка? — вежливо осведомилась я.
— А у тебя есть что-нибудь от головы? — взмолилась старушенция.
— Так сильно болит? — удивилась я, нащупывая склянки. — Ну возьмите еще один флакон.
Софи спустилась с крыльца и положила в ее корзинку завернутый окорок. Пенсионерка чуть не согнулась под тяжестью благотворительного обеда, пошатнулась, но корзинку из рук не выпустила.