— Мне по долгу службы положено — знать и предвидеть. Ладно, племянничек, считай, легко отделался. Посидите под домашним арестом…
— За что?! Вы не имеете права!
— О правах вспомнил? Тебе перечислить статьи Уложения, под которые подпадают ваши действия? — Барон поднялся на ноги. Он стоял перед красным, как вареный рак, племянником, уперев руки в бока и грозно качаясь с пятки на носок. — Изволь, мне не трудно. Причинение имущественного ущерба второй степени. Надеюсь, Трепчик с радостью подтвердит ущерб, повысив степень до десятой. Нарушение общественного порядка третьей степени. Провокация, цель которой — намеренное введение в заблуждение сотрудников Бдительного Приказа и Тихого Трибунала. Вынос сугубо локального квеста за границы экстерриториального Майората, что является…
— Хватит, дядя…
— С избытком хватит! Герман, я не сторонник особых мер. Просто дай слово, что ты и твои друзья не станете покидать пределы… э-э… кадавральни без моего на то позволения.
Герман тоже встал. Голова стратега закружилась, он пошатнулся, и барон заторопился поддержать племянника. Взгляд побитой собаки, стыд, разочарование, обида на судьбу… Довольно предсказуемое выражение. И все же что-то не нравилось Конраду в позе, в лице Германа, в упрямых складках на лбу, под самым бинтом. Может, сказывается контузия?
— Даю слово чести, — внятно произнес молодой стратег.
— Вот и хорошо. А теперь ложись-ка спать. День был тяжелый, тебе нужен отдых.
Барон помог племяннику подняться по ступенькам: того качало, словно под ногами была не твердая земля, а палуба фрегата, сражающегося с бурей. Наружная дверь домика, а также внутренняя, что вела в одну из двух комнат, не запирались. Но слово чести для барона выглядело убедительней наилучших запоров.
Простая деревянная кровать, аккуратно застеленная, очевидно, составляла раньше все убранство комнаты. Лишь сейчас, ввиду появления неожиданных жильцов, сюда принесли крепкий табурет и сундук для одежды. Остро чувствовался свежий запах трав: чабрец, полынь, что-то еще. Барон был не силен в ботанике. Главное, пахнет приятно. Вот если бы горели благовонные свечи, или хозяева разбрызгали флакон духов, тогда конечно…
Герман тяжело опустился, почти упал на кровать.
— Сам разденешься или помочь?
— Сам… Спасибо, дядя.
— Добрых снов. Выздоравливай.
Барон вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Петли оказались тщательно смазаны: ни малейшего скрипа.