По-моему, он нашел ему новое применение.
— Да. А что тут такого? Вы же назад, к себе вернетесь...
— Призраками? Тенью отца Гамлета?!
— Да, призраками. А Дар вам память при переходе сохранит — он ведь добровольно отданный... вырастите себе новые тела...
Я прошелся по сараю, словно выбираясь из болота молчания, более красноречивого, чем любые слова.
Вроде бы все она говорила правильно... И Зверь-Книга эта, пугало молоденьких ведьмочек, прах их всех забери! — не наша забота ее искать; и Дар нам Вилиссин — как корове седло, а Вилисса им пользоваться умеет... и память мы, похоже, сохраним, чем черт не шутит...
Умирать почему-то не хотелось. С чего бы это? Да все с того, с родимого... Вдруг врет нам бабка-девушка, или просто не сработает какая-нибудь деталь — и станем мы там или здесь банальными покойничками или этими... Лишенными Лица...
Меня передернуло. Это ведь похуже, чем просто смерть — наша, родная, атеистическая, с уютным НИЧТО в перспективе! Придется лет триста барабашкой по панельным домам шастать, полтергейсты на кухнях устраивать!
Кроме того — КАК мы будем умирать? Мне, значит, родного сына прирезать или вилами приколоть, после Бакс меня удавит, на радость Вилиссе, а сам напоследок в колодце утопится...
Есть у них тут колодец, или к соседям идти понадобится? Здрасьте, люди добрые, к вам утопленник стучится под окном и у ворот!..
Похоже, на наших физиономиях ясно читались все эти мысли, и Вилисса была их единственным читателем.
— Я знала, что вы мне не поверите, — прошептала она, и легкий силуэт тюлевой занавеской качнулся у стены. — А когда поверите — поздно будет...
Бакс упрямо мотнул головой.
— Вот когда поверю, тогда и зарежусь! — жестко заявил он. — А до того — шиш с маслом!
— Ты знаешь, Баксик, — поддержал его я, — твои последние слова... Грубовато, конечно, но, в общем, верно. А ты, Талька?
— И мне не хочется, — протянул из угла Талька. — Правда... там мама осталась...
Все это надо взвесить:
Когда и как мы действовать должны.
Коль так не выйдет, и затея наша
Проглянет сквозь неловкую игру,
Нельзя и начинать...
В. Шекспир
Утро отнюдь не оказалось мудренее вечера, но даже с утра помирать никто из нас не торопился, так что мы на время отставили эту идею в сторону и собрались на военный совет.
Вилисса на нем тоже присутствовала и вела себя тише мыши. Старый Черчек — родич нашей ведьмы, свекор ее или что-то в этом роде , хотя по их рассказам мало что поймешь доподлинно! — так вот, Черчек ее действительно не видел и не слышал, но, похоже, проникся смутными подозрениями. Сама Вилисса отнюдь не спешила открывать престарелому родственнику свое присутствие, ну, и мы в свою очередь дружно помалкивали.