Он посмотрел на меня, побледнел и заметно напрягся.
– Вообще-то да, – процедил сквозь зубы.
Я сам отодвинулся, чтобы не заставлять отступать гордого воина, – а они все гордые, – пошел таскать ветки для костра. Правда, зря. Когда принес целую вязанку, гордясь собой, коней уже седлали в дорогу, а волы стояли запряженные.
Ланзерот и Бернард вылезли из повозки, Бернард отряхивал руки. Принцесса ступила на подножку, Ланзерот галантно подал ей руку. Она едва коснулась его ладони кончиками пальцев, но все же коснулась, и мое сердце кольнуло. Рыцарь, как же. Говорят, их даже учат стихи складывать, не только мечом махать. А вот про валентность водорода не знает.
Тут же устыдился, ведь и сам не знаю, только в ушах застрял этот таинственный термин. Не то из физики, не то из химии. Но не политика, точно. Вообще, я временами свинья редкостная... Однако все равно даже у Ланзерота, не говоря уже о Бернарде, видок самый обычный, обыденный, никакой просветленности, словно в повозке ворочали камни, а не прикладывались к святому ковчегу. Или священной раке.
Я выбрал время, когда Бернард хмурился чуть меньше, подъехал и льстиво заикнулся, что раз уж посчастливилось быть так близко к святым мощам, то, может быть, будет дозволено коснуться святого ларца или сундука. Может быть, и ко мне сойдет частица божественной благодати? Лучше буду драться...
Бернард не выругал, не погнал, как я страшился, лишь наморщил лоб, буркнул:
– Да-да, сможешь.
Я не поверил, переспросил:
– А... когда?
Бернард окинул с головы до ног внимательным взглядом.
– Раз уж ты с нами... Обещаю, увидишь раньше чем въедем в ворота нашего замка!
Сказал и тут же пустил коня вперед, будто пожалел, что такое брякнул. Ведь слово не воробей, вылетит – таких поймаешь... от того же Ланзерота, не говоря о священнике.
Бернард скрылся из виду за деревьями, я заорал, погнал коня вперед, обогнал Бернарда, вихрем пронесся по широкой лесной дороге. Деревья стояли редко, под ветвями синели плотные тени, хотя все вокруг уже было залито золотым солнцем. От недавнего дождя ни следа, все подсохло, птицы поют и весело порхают. А вон там широкая поляна, за ней целая роща дубов, там могут пастись свиньи, желуди покрыли землю плотным слоем, блестящие бока блестят, как свежая циновка...
Дорога раздвоилась. Широкая и протоптанная повела вправо, однако блистающая фигура на блистающем коне избрала, конечно же, путь мужчин: узкую колею, местами уже заросшую травой. Из-под ног пошло прыскать мелкое зверье, успевшее выкопать здесь норки.
Еще часа через два я увидел, как справа из-за леса выдвинулся немалый город, обнесенный стеной. Бернард кивнул, обронил хмуро: