– Ваше высочество, – сказал он почтительно, обращаясь к принцессе, – костер готов. А я что-нибудь поищу для обеда.
Рудольф сказал ревниво:
– Я тоже. Посмотрим, кто принесет больше.
Принцесса слегка улыбнулась. Мне показалось, что между этими двумя уже давно идет война за первенство.
Я торопливо вытер коней пучками травы. Они фыркали и рвались к ручью с холодной водой. Особенно вспотел мой конь, а вот конь Бернарда даже не покрылся испариной, хотя Бернард кажется мне вообще медведеносорогом в непомерно толстых латах.
Принцесса торопливо раскладывала на чистых полотенцах хлеб, сыр. Когда я, управившись с конями, подошел к костру, вокруг жаркого огня торчали крепкие рогульки, а принцесса умело подкладывала толстые сучья, готовила угли.
Я все пытался заговорить, но язык прилип к гортани. То, что я бросился на помощь ей – само собой, мужчины обязаны защищать женщин, хотя бы в теории, в жизни хрен кто их защищает, они сами кого хошь обидят, но то, что она вступилась за меня, наполняло мою мертвую душу буйным восторгом. Я искал учтивые слова этого мира, она ведь привыкла к благородным словам, но все, что я знал из своего мира, выглядело грубым, неуклюжим, даже просто, если честно, хамским.
– Кхм, кхм, – сказал я, прочищая горло, – мы в походе, ваше высочество... К тому же я, по простоте, не знаю, как обращаться. У нас в деревне принцесс не водилось.
Она улыбнулась краешком рта, начала поднимать на меня глаза... и вдруг застыла. На бледном прекрасном лице отразился испуг.
Я круто развернулся. Девять воинов, все в металлических доспехах, появились, словно из воздуха. Все девять рослые, широкие, а один из них вовсе гигант, темные доспехи на нем матово поблескивают. Я всей кожей ощутил их толщину и неимоверную прочность. У этого воина, я сразу определил его в рыцари, шлем с настоящим забралом, в то время как у остальных на головах цельнокованые, с квадратными прорезями для глаз.
На левом локт темного рыцаря – щит, металлический и такой огромный, что им можно бы прикрыть всадника вместе с конем. Рукоять меча болтается справа у пояса, но, когда рыцарь увидел, как я вскочил, – мои движения от смертельной усталости были неуклюжими, – рыцарь неспешно вытащил меч из ножен. Я застыл, не веря глазам своим, не думал даже, что меч может быть таким длинным и пугающим и что его могут обнажить против меня.
Принцесса вскрикнула, как раненая птица. В ее тонкой ладони появилась рукоять узкого кинжала. Взгляд, который она бросила на врагов, говорил, что она не попадет живой в руки убийц и насильников.