Люси внимательно на нее посмотрела, но Элинор постаралась, чтобы на ее лице не появилось выражения, которое придало бы ее словам скрытый смысл.
– Любовь Эдварда ко мне,– сказала Люси,– подверглась решительному испытанию во время нашей долгой, очень долгой разлуки, наступившей почти сразу после того, как мы дали друг другу слово, и она выдержала его с такой честью, что мне было бы непростительно усомниться в ней теперь. Могу твердо сказать, что с самого начала в этом смысле он ни разу не подал мне хотя бы малейшего повода тревожиться.
Элинор, выслушав это заверение, не знала, то ли вздохнуть, то ли улыбнуться. А Люси продолжала:
– По природе я довольно ревнива, и то, что я ему неровня, что он чаще меня бывает в свете, и наши вечные разлуки сделали меня такой подозрительной, что я во мгновение ока угадала бы правду, если бы его поведение со мной во время наших встреч хоть чуточку переменилось, если бы им овладело непонятное мне уныние, если бы он упоминал бы какую-нибудь барышню чаще других или же в чем-то чувствовал себя в Лонгстейпле не таким счастливым, как прежде. Я вовсе не хочу сказать, что вообще так уж наблюдательна или проницательна, но в подобном случае я бы не ошиблась.
«Все это,– подумала Элинор,– очень мило, но не способно обмануть ни вас, ни меня».
– Тем не менее, – сказала она после краткого молчания,– каковы ваши намерения? Или вы предполагаете просто ждать кончины миссис Феррарс, крайности столь печальной, что даже мысль о ней недопустима? Неужели ее сын согласен смириться с подобным положением вещей и обречь вас всем тяготам многолетней неопределенности, вместо того чтобы, не побоявшись на время вызвать ее неудовольствие, признаться во всем?
– Если бы мы могли быть уверены, что лишь на время! Но миссис Феррарс очень гордая женщина, привыкшая всегда настаивать на своем, и в первом приступе гнева она может отдать все Роберту, и ради Эдварда я должна остерегаться поспешности.
– И ради себя. Или же ваше бескорыстие выходит за все пределы благоразумия.
Люси вновь посмотрела на Элинор, но промолчала.
– А с мистером Робертом Феррарсом вы знакомы? – спросила Элинор.
– Нет. Я никогда в жизни его не видела. Но, кажется, он совсем не похож на брата – глуп и большой модник.
– Большой модник! – повторила мисс Стил, чей слух различил эти слова, потому что Марианна на мгновение отняла пальцы от клавиш.– А-а! Они толкуют про своих душек-кавалеров!
– Вот и ошибаешься, сестрица! – воскликнула Люси.– Среди наших кавалеров модников никогда не бывало.
– За кавалера мисс Дэшвуд я могу поручиться,– с веселым смехом подхватила миссис Дженнингс.– Более скромного и благовоспитанного молодого человека редко встретишь. Но Люси такая скрытная плутовка, что никому не догадаться, кто ей по сердцу.