— Нет, не красивей для такого случая, нисколько не красивей, и куда меньше мне пригодна. Уильямову крестику твоя цепочка подходит куда лучше.
— На один вечер, Фанни, на один только вечер, даже если это и жертва, я уверен, ты скорее предпочтешь принести жертву, чем огорчить ту, которая так пеклась о твоем удовольствии. Мисс Крофорд относится к тебе с неизменной благосклонностью, ты, разумеется, этого вполне заслуживаешь, кому знать это лучше меня, но ответить на благосклонность так, чтоб это выглядело неблагодарностью, хотя, я знаю, тобою движет иное чувство, было бы совсем на тебя непохоже. Надень завтра вечером ее цепочку, как обещала, а та, которая была заказана безо всякого касательства к балу, пусть подождет других, менее торжественных случаев. Послушайся моего совета. Не хотелось бы мне, чтоб и тень охлажденья промелькнула между теми, на чью близость я смотрел с величайшим удовольствием и чьи души столь схожи подлинным благородством и природною утонченностию, что малые различия вызваны скорее разницей положения и не могут служить помехою истинной дружбе. Не хотелось бы мне, чтоб и тень охлажденья промелькнула, — повторил Эдмунд и, чуть понизив голос, — между теми двумя, кто мне дороже всех на свете.
И он вышел, а Фанни старалась совладать с собой. Она — одна из тех двух, кто ему дороже всего на свете, это должно придать ей сил. Но другая! первая! Никогда еще Эдмунд не был так откровенен, и хотя сказал он не более того, что она уже давно замечала, то был удар, ибо открылись его убежденья и намеренья. Для него все решено. Он хочет жениться на мисс Крофорд. Жестокий удар, хотя Фанни давно этого ждала; и снова и снова она повторяла, что она — одна из тех двоих, кто Эдмунду всего дороже, прежде чем слова эти обрели для нее смысл. Если б только она могла поверить, что мисс Крофорд достойна его, тогда… Ах, тогда все было бы по-другому!… много легче! Но он обманывается в ней; он наделяет ее достоинствами, которыми она не обладает; у ней все те же недостатки, что были, но теперь он их не видит. Сколько слез пролила Фанни над этим обманом, пока ей удалось наконец унять свое волненье; и уныние, которое за ним последовало, нашло выход единственно в пылких молитвах о его счастии.
Она намерена была, ибо почитала это своим долгом, попытаться преодолеть всю чрезмерность едва ли не себялюбивой своей привязанности к Эдмунду. Называть или воображать это потерей или разочарованием было бы самонадеянностью, для которой, в своем смирении, она все слова находила недостаточно суровыми. Думать о нем так, как вправе думать мисс Крофорд, было бы с ее стороны безумием. Для нее он ни при каких обстоятельствах не может быть более чем другом. Почему у ней появилась эта запретная, предосудительная мысль? Такое ей бы и примерещиться не должно. Она постарается быть разумной, чтоб в здравом уме и с чистым сердцем иметь право судить о натуре мисс Крофорд и преимущество воистину печься о благе Эдмунда.