— Отвлекаться? — Стив издал сухой смешок. — Но как, черт возьми, тебе удается отвлекаться?
Она остановилась и посмотрела на него.
— Сделай над собой усилие. Посади на голодный паек возражение и корми до отвала волю.
— Хорошая формула.
— Не надо так переживать за себя. И за меня тоже. Я понимаю: тебе не по себе, потому что ты должен сообщить мне нечто малоприятное. Но пока забудь про это и выслушай лучше, что я тебе скажу.
— Ладно. — Он провел рукой по лбу, радуясь этой небольшой отсрочке и презирая себя за это облегчение. — Как же посадить на голодный паек воображение и как накормить до отвала волю?
— Ну, видишь ли, — Модести развела руками так, словно речь шла о чем-то самоочевидном, — всякий раз, когда ты начинаешь думать о том, что Сефф может сделать с нами, обрывай себя. Переключайся на то, что мы можем сделать.
— Мы? — недоверчиво протянул он. — Например?
— Например, если удастся выкроить полчаса общения наедине без помех, я удалю из тебя капсулу с ядом, а потом, если операция пройдет успешно, ты сделаешь то же самое с моей капсулой. У меня есть бритва.
— Бритва? — У Стива отпала челюсть. — Ну и ну! Ты советуешь мне успокоить воображение и тут же сообщаешь, что у тебя завелась бритва. Ну, после такой новости я буду ночью спать как бревно, можешь не сомневаться.
— Вот молодец, — сказала Модести, и в сумерках блеснули в улыбке ее зубы. — Наконец-то услышала от тебя живое слово.
Колльер вдруг понял, что ему полегчало. Тяжесть в животе исчезла, да и мускулы немного расслабились. Он сказал:
— Тут особенно не повеселишься. Ситуация не из приятных.
— Поменьше думай о неприятностях, и тогда они не так будут тебя угнетать. Будь самим собой.
— Я и так чувствую себя самим собой. Перепуганным насмерть мальчиком, желающим к тому же поскорее попасть домой.
— Я тоже очень хочу домой. Скажи, за тобой следят постоянно?
— Не то чтобы мне дышали в ухо, но где-то кто-то все время маячит. Только ночью я остаюсь один. Но дверь запирается снаружи, и в коридоре дрыхнет охранник-моро с винтовкой. А на окнах решетка.
— У меня то же самое. Но нам надо придумать, как выбраться из клетки. Ночью. Пошевели мозгами.
— Это, правда, не по моей специальности, но я постараюсь. Ну а что случится, если мы с тобой уединимся и блеснем хирургическим искусством с помощью твоей бритвы? Если, конечно, нам это удастся.
— Вот ты и об этом думай, особенно когда у тебя начнет чересчур разыгрываться воображение. Чем больше будешь думать, тем легче что-то придумать. И думай также о своей работе с Люцифером. Это очень существенно, если хочешь остаться в живых.