— Нам требуется еще тридцать комбинезонов для оснащения летучей пехоты, — сказал Либманн.
— Они прибудут завтра, если вдруг не испортится погода, — сказал Карц, вглядываясь в чистое раскаленное небо. — Контролеры высылают два самолета. Сорок тонн грузов.
Либманн кивнул. В голове у него возникла идея. Прежде чем заговорить, он тщательно ее обдумал.
— Вас устраивает бюджет этой операции?
Карц мигнул раз, другой, покосился на Либманна.
— Вы хотите знать точные цифры?
— Нет, я хочу знать, устраивает ли он вас.
— У меня есть эквивалент ста миллионов долларов, — отрезал Карц.
Либманн провел в уме быстрые подсчеты. Сорок пять миллионов на воздушный транспорт, пятнадцать миллионов на оружие, боеприпасы, взрывчатку, тридцать с чем-то миллионов на жалованье наемникам, миллион с лишним на содержание маленькой армии в подготовительный период и во время операции, четыре миллиона на перевозку людей и оборудования. Оставался очень небольшой фонд для непредвиденных расходов.
— Бюджет хорош, — сказал он вслух. — Меня даже удивляют его размеры.
— Вы считаете, это много?
— Да.
— Англичане тратят столько же в неделю на азартные игры. Это жалкие крохи. По сравнению с тем, какие прибыли все это может принести.
— Да, прибыль ожидается внушительная. Больше, чем в той тибетской авантюре.
— Гораздо лучше. Наша часть операции заняла два года, а бюджет был в три раза меньше.
Либманн подумал о Тибете. В основном все сводилось тогда к преследованию и уничтожению, и, если не считать отдельных занятных моментов, быстро ему надоело. Эта же операция с участием небольшой, но хорошо обученной армии, состоявшей исключительно из профессионалов-наемников, выглядела не в пример интереснее.
Либманн сложил листок с донесением и сунул в карман.
— Я тотчас же отошлю ваше распоряжение, — сказал он. — Относительно Блейз и Гарвина.
Аудитория, где проводилось собрание, была тесной, обшарпанной, неуютной. Она вмещала двести человек. В одном конце возвышалась маленькая сцена с занавесом, который был раздернут, потому что давно уже от ветхости пришел в негодность и не работал. На противоположной стене, за которой находилась будка киномеханика, были прорезаны два окошечка.
Таррант смотрел, как человек из его отдела, по фамилии Бутройд, отбирал нужные для показа слайды. В будке стояли проекторы «Кершо» для слайдов и диафильмов, и «Белл-Хоуэлл» с четырехдюймовой линзой для показа фильмов.
Таррант уже успел просмотреть кое-какие слайды. На них изображались несчастные арабы, страдавшие от нищеты, грязи и издевательств. Вряд ли съемки производились в Кувейте, но все это не имело никакого значения. Большинство из тех, кто пришел сюда, были заранее готовы поверить в то, во что им хотелось верить.