— Командовать могут многие!
— Такими волками, как здешние ребята? Ничего подобного. И не в такой операции, как наша. У большинства есть привязанности — к своей стране, к какой-то глупой идее. — Суррат презрительно фыркнул. — Мы на них не похожи.
— Можно потратить много сил, чтобы заполучить эту женщину, — сказал Хамид, — но она возьмет и подведет. И тот мужчина тоже.
— Это головная боль Карца, — усмехнулся Суррат и встал. — Пусть он сам думает. Так или иначе, с Блейз и Гарвином или без них, он должен быть готов выступить, когда настанет день операции.
Вилли Гарвин прижимал к себе блондинку, пока ее не перестала сотрясать дрожь. Он поцеловал ее, потом отодвинулся на свою половину кровати и, подперев щеку рукой, стал наблюдать за любовницей. На полу лежали беспорядочно скомканные простыни.
Начало вечера, размышлял Вилли, самое лучшее время для постельных утех. Потом можно будет взять такси и направиться к «Эмке», там пообедать, проверив на практике его теорию относительно устриц, затем двинуться к Сан-Паучи в ночной клуб, где можно немножко выпить и потанцевать, а потом прогуляться к Давид-штрассе, где в ярко освещенных витринах восседали девицы в ожидании клиентов, и наконец вернуться в квартиру к Ильзе, где после пары часиков в постели ему с Божьей помощью удастся выпутаться из ее объятий и успеть в аэропорт.
Ильзе открыла глаза и погладила его по щеке.
— Хорошо, что ты пришел, Вилли, — сказала она по-английски, но с сильным американским акцентом.
Она вылезла из постели, взяла со столика сигареты и две пепельницы, затем снова улеглась.
— Угу. Извини… — Он задул спичку и прикурил от ее сигареты. — Но у меня есть время до двух часов, поэтому мы можем еще повеселиться.
— А… Это хорошо. Но зачем тебе уезжать?
— Мне надо увидеться в Риме с одним человеком.
— С человеком? Готова поспорить, у него большие-пребольшие сиськи. — Она похлопала себя по вышеупомянутым частям тела.
— Ну, сама посуди, зачем мне тогда лететь в Рим, если у меня здесь есть ты?
— Потому что ты любишь разнообразие. И еще темноволосые тебе нравятся больше, чем блондинки.
— Кто тебе это сказал?
— Это я говорю! Наверно, потому что у Модести Блейз темные волосы. Как она, кстати, поживает?
Вилли не торопясь выпустил длинную струйку дыма и ответил:
— Неплохо.
— Ну, можешь не передавать ей от меня привет. Она мне не очень-то нравится.
— Почему? По-моему, она неплохо с тобой обращалась, Ильзе.
— В этом-то все дело! Ты разве не замечал, Вилли, — когда ты делаешь людям разные услуги, они начинают к тебе плохо относиться.
— Некоторые люди…