«И?»
«И я просто не могу прикоснуться к ней. Я отворачиваюсь. Я не хочу, чтобы она подходила ко мне близко».
«А может, это не такая уж и редкость. Рахель, конечно, не Матильда, но она привлекательная женщина, но все равно меня больше интересует фройлен Виттнер, которая, скажу я тебе, похожа на жабу. Иногда, когда я иду по Кирстенштрассе, вереница из двадцати, тридцати шлюх кажется мне довольно соблазнительной. Ни одна из них не красивее Рахель, у многих гонорея или сифилис, но меня это все равно соблазняет. Если бы я был уверен, что никто меня не узнает. Я бы рискнул! Однообразная еда любому надоест. Знаешь, Йозеф, на каждую красивую женщину приходится по мужчине, который уже устал shtup [9] ее!»
Брейеру никогда не нравились вульгарные высказывания Макса, но этот афоризм не мог не вызвать у него улыбку – шурин был прав, хотя и груб. «Нет, Макс, это не скука. Не в этом моя проблема».
«Может, тебе стоит провериться? Некоторые урологи пишут о половой функции. Ты читал у Кирша о том, что диабет вызывает импотенцию? Теперь, когда табу на разговоры на эту тему снято, стало очевидно, что проблема распространена шире, чем мы думали».
«Нет, – ответил Брейер, – я не импотент. Хотя я и воздерживаюсь от секса, силы еще есть. Например, та русская девочка. И в мою голову приходили такие же мысли, что и в твою, о проститутках с Кирстенштрассе. На самом деле, часть проблемы заключается в том, что я так много думаю о другой женщине, о сексе с ней, что мне просто стыдно прикасаться к Матильде».
Брейер заметил, что откровения Макса помогли говорить и ему. Может, у Макса со всей его грубостью лучше бы получилось общаться с Ницше, чем у него.
«Но и это не главное, – услышал он свои слова, – есть что-то еще! Что-то еще более дьявольское внутри меня. Знаешь, я подумываю о том, чтобы все бросить. Я никогда не сделаю этого, но снова и снова я думаю о том, чтобы сняться с места и бросить – Матильду, детей, Вену – все. Ко мне постоянно возвращается эта безумная мысль, – причем я знаю, что она безумная, не обязательно говорить мне об этом, Макс, – что все мои проблемы будут решены, если бы я только придумал, как избавиться от Матильды».
Макс покачал головой, вздохнул, съел слона Брейера и начал готовиться к непобедимой королевской фланговой атаке. Брейер вжался в стул. Как он будет еще десять, двадцать, тридцать лет проигрывать Максу с его французской защитой и бесчеловечным королевским гамбитом?