Брейер знал, что его фамильярность неприятна Ницше, но знал он и то, что части его требуют более близкого человеческого общения.
«Меня это не особенно беспокоит, – сказал на всякий случай Ницше. – Мне кажется, что мне сорок с тех самых пор, когда мне исполнилось двадцать».
Что это было? Попытка сближения! Вне всякого сомнения, попытка сближения! Брейер вспомнил о котенке, которого его сын Роберт недавно подобрал на улице. «Налей ему молока, – скомандовал он сыну, – а сам отойди. Пусть спокойно попьет и привыкнет к тебе. Потом, когда он будет чувствовать, что он в безопасности, ты сможешь его погладить». – Брейер отступил.
«Как лучше всего описать мои мысли? Болезненные, мрачные мысли. Иногда мне кажется, что я добрался до вершины жизни. – Брейер замолчал, вспоминая, что он говорил об этом Фрейду. – Я добрался до пика и теперь заглядываю за край, хочу посмотреть, что мне уготовано, и вижу только разрушение – старение, внуки, седые волосы, или, например, – Брейер постучал по проплешине, – полное отсутствие волос. Но и это не совсем то, что я пытаюсь вам объяснить. Меня беспокоит не спуск, а невосхождение».
«Невосхождение, доктор Брейер? Почему вы не можете продолжать подъем?»
«Фридрих, я знаю, что с привычкой расстаться нелегко, но, пожалуйста, называйте меня Йозеф».
«Ну, Йозеф. Расскажите мне, Йозеф, о невосхождении».
«Иногда мне кажется, что у каждого из нас есть тайная фраза, глубинный мотив, который становится центральным мифом жизни человека. Когда я был ребенком, кто-то однажды назвал меня „исключительно одаренным парнем“. Мне эта фраза понравилась. Я бормотал ее про себя тысячи раз. Часто я представлял себя тенором, исполняющим эту строчку очень высоким голосом:
«Ииии-и-сключительно о-да-рен-ный па-рень». Мне нравилось произносить эти слова медленно и драматично, подчеркивая ударением каждый слог. Эти слова даже сейчас задевают меня!»
«И что случилось с этим исключительно одаренным парнем?»
«Ах этот вопрос! Я часто над этим думаю. Что из него получилось? Я знаю, что одаренности больше нет – она исчерпана!»
«Скажите, а что именно вы имеете в виду под словом „одаренность“?»
«Не уверен, что знаю точно. Раньше мне казалось, что знаю. Это означало потенциал для того, чтобы взбираться наверх, – это означало успех, признание, научные открытия. Я вкусил плоды этой одаренности. Я стал уважаемым врачом, уважаемым гражданином. Я сделал несколько важных научных открытий, – пока существуют исторические справочники, мое имя останется в веках в списке первооткрывателей функций внутреннего уха в регуляции равновесия. Помимо этого я принимал участие в открытии важного процесса регуляции дыхания, известного как рефлекс Герринга-Брейера».