Дмитрий Васильевич Хромин стоял в дверях игрового зала, где у рулетки сидел Святослав Васильевич Хромин, грустно оперев бородатый подбородок о спинку стула, настоящего стула со спинкой, сделанного искусным Фагорием по чертежам Андрея Теменева. Портьер больше не было, в стенах бывшего обиталища весталок уже два дня, как проломили оконные проемы, у каждого проема красовались заляпанные побелкой дощатые козлы. На лестнице стучали молотки: из перил выламывали пресловутых леопардов, заменяя каждую непристойную пару безупречными атлетическими мужскими торсами на вкус нового директора казино.
— Привет, Дим.
— Чего-то у вас народу немного сегодня, — заметил старший брат, прохаживаясь вокруг пустых столов.
— У нас сегодня санитарный день, — бесстрастно сообщил младший, поднимая взгляд на вошедшего. — Согласно новым указаниям руководства. А скоро, я чувствую, будут субботник, пятиминутка политинформации и плакаты «Муха — источник заразы».
— Чего ты ерничаешь? — удивился Дмитрий. — Не вижу ничего плохого в том, что люди на две тысячи лет раньше начнут чистить зубы. Тебе, как радетелю за народное благо, это должно быть даже приятно.
— Когда к власти приходят санитарные врачи, — уверенно сказал Святослав, — остается только расслабиться и получать удовольствие. Только я так не умею.
— Ты еще много чего не умеешь. — Знакомая с детства интонация привычно раздражала Хромина-старшего. «Да я тебе говорю, крем-брюле вкуснее!» — втолковывал один желтоволосый мальчишка другому, пониже. «А я не хочу!» — скрипел другой, отталкивая вафельный стаканчик и требуя спрятанное за спиной старшего брата эскимо. — А я тебе говорю, ты просто, как всегда, завидуешь, потому что, как всегда, сидишь на стуле ровно и ждешь, пока тебя оценят и поймут. Ну, хорошо, я подсуетился, меня, может быть, в сенат выберут. Хочешь, я с Внутриннием поговорю, тебя возьмут экспертом по общественному мнению? Я серьезно…
— Прошлое нельзя изменить, — серьезно покачал бородой Святослав Васильевич. — Мы все сгинем в этом Риме, потому что жить, как они, не сможем, а поменять что-то не сумеем.
— Здрасьте! — рассмеялся Дима. — Вот нежданная проблема. Обычно такие, как ты, убиваются, чтоб бабочку не раздавить, не дай бог причинные связи нарушатся! Будь спокоен, твой лысый гитлероид скоро полмира завоюет, а я рассчитываю к празднику общественные сортиры обустроить, и ничего, мир не шатается!
— Общественные сортиры, — с неожиданной резкостью вскочил со стула младший брат, — были в Риме и без твоего драгоценного старания, серость ты троечная! И Спартак худо-бедно в истории был! Говорю тебе, мы уйдем, как в песок, и только через две тысячи лет какой-нибудь Шамполион откопает твой мраморный бюст с отколотой головой и, дополнив список сенаторов именем Митя, скажет, что это искаженное византийское Митрий, от слова Митра, что означает Увенчанный Короной!