— Во что мы ввязались? — прошептала Настасья, машинально схватив верхний журнал. Прочитав название. — «Анальные приключения», — она с отвращением отбросила глянцевое издание в угол комнаты.
— Только давай обойдемся без истерик, — тихо сказала я, — ты что, не понимаешь, что нам просто повезло? У них и правда есть какой-то знакомый Мустафа. Мы можем передать хозяину привет от него и спокойно смыться.
Ага, а если в этот самый момент хозяин звонит этому какому-то Мустафе? — всхлипнула Настя. — И Мустафа говорит ему, что никаких девиц он не посылал. Тогда нам отсюда не выбраться!.. Ох, Мира, Мира, это я во всем виновата!
Влажный нос Настасьи уткнулся в мое голое плечо. По ее изуродованному страхом лицу катились крупные слезы, которые совершенно ей не шли. Я сжала ее руку, но утешительных слов найти не смогла. Потому что в глубине души, несмотря на весь свой оптимизм, понимала, что она права.
Турок, встретивший нас у входа, вернулся с подносом, на котором стояли две миниатюрные стеклянные пиалы с фирменным турецким напитком — яблочным чаем. Он удивленно уставился на зареванную Настасью.
— У нее аллергия, — объяснила я, стараясь, чтобы голос звучал как можно тверже.
Вместо того чтобы оставить нас наедине с угощением, тип со шрамом зачем-то уселся в кресло напротив нас. Его присутствие не сулило ничего хорошего: по всей видимости, ему было приказано охранять сумасшедших белых девушек на тот случай, если они отважатся на побег.
— И все равно я не понял, — сказал он, — вы по поводу работы?
— Нет, — быстро сказала я, — мы друзья Мустафы, ты разве еще не понял? Мы… клиенты! Он рассказывал, что здесь работают две русские девушки, Галина и Юлия. Мы хотели бы…— я запнулась, — ну, вы меня поняли.
На этот раз ею бесстрастное лицо исказила гримаса отвращения. Видимо, однополая любовь, да еще и за деньги, находилась за его допустимыми гранями.
— Понятно, — он отвернулся, давая понять, что разговор окончен.
Яблочный чаи был как раз таким, как мне нравится, — крепким, сладким и горячим. Несколько согревающих глотков — и я почувствовала, как в мой ослабленный алкоголем и опасным приключением организм возвращается сила духа.
Не бойся, Мира, прорвемся! Сколько раз мне доводилось ходить по лезвию, стоять на самом краю.
Когда мне было двадцать лет, я стала невольной соучастницей преступления. Мужчина, с которым я тогда встречалась, дал мне ключи от своей квартиры и, сославшись на занятость, попросил привезти ему на работу кое-какие вещи. Деньги из прикроватной тумбочки, ноутбук и почему-то женские сережки с крупными бриллиантами. Последний пункт меня удивил, но я, грешным делом, подумала, что это необычная форма, чтобы преподнести подарок мне. С тем мужчиной я не была знакома и недели, но по каким-то необъяснимым причинам очень дорожила его обществом. Обаятельным был подлец и очень сексуальным. Так вот, я сделала в точности, как он просил. Открыла дверь его ключом, сложила в сумку указанные им вещи и даже не стала обыскивать на удивление аккуратную холостяцкую квартиру на предмет нахождения вещей какой-нибудь другой женщины. Деликатничала — одним словом, дура. Мужчина меня хвалил, целовал, но брильянтовых сережек отчего-то не подарил. Больше я его никогда не видела. А через несколько дней узнала из газет о нахальном ограблении актрисы, у которой бывший жених спер крупную сумму денег, компьютер с бесценным сценарием и уникальные антикварные украшения. С удивлением я узнала знакомый адрес и потом несколько месяцев замирала от страха, услышав телефонный звонок. Мне все казалось, что вот-вот за мной придут из милиции. Но никто не приходил, история замялась, все обошлось. А ведь меня могли упечь в тюрьму, откуда, на вскидку, я вышла бы только в прошлом году! Еще был случай.