— Его очень взволновали предстоящие скачки.
— Такого он больше нигде не увидит, — заметил Уэйд.
— А мы можем уехать утром? — робко поинтересовалась Мэри Джо.
— Думаю — да, если нет необходимости торопиться. — Он вопросительно посмотрел на нее.
— Ты ведь говорил, Том Берри передаст Такеру, что Джефф найден, но… все равно могут организовать поиск.
Уэйд поднялся, надеясь, что не выдаст лицом, как подействовало на него ее решение. Но его охватила радость, чистая и простая. И даже гордость за нее. Мэри Джо, которая еще совсем недавно не доверяла индейцам, ни одному из них, теперь не меньше его хотела защитить их. Нелегко победить предрассудки и страх, это было известно ему лучше, чем многим. Эту науку он усвоил за долгие, тяжелые годы.
Он неловко натянул рубаху на раненую руку и подошел к лошадям. Отвязал от дерева поводья кобылы и наклонился, чтобы распутать стреноженного серого.
— Уэйд! — Он замер при звуке ее голоса, но не обернулся. — Спасибо, что привез меня сюда.
Он постарался, чтобы рука его не дрожала, когда он положил ее на гриву коня. Кивнул. Это был такой пустяк, особенно после всего, что она пережила за последние недели. Он подержал поводья ее лошади, пока она садилась в седло, потом сам взобрался на коня. Не сказав больше ни слова, они быстрым шагом поехали назад, в лагерь ютов.
Джефф широко раскрытыми глазами смотрел, как два юта, пробежав рядом со своими конями, взлетели к ним на спины на полном скаку. Потом они опустились под брюхо коней и снова оказались на спине.
Мэри Джо с удовольствием следила за реакцией сына. С горящими от волнения щеками он улыбался, хотя иногда морщился, стоило ему пошевелиться, но тут же забывал о боли.
Затем она опять перевела взгляд на наездников. Ее удивление было безмерно. Она всегда считала, что нет лучших наездников, чем рейнджеры, которые практически жили в седле, но такой езды, как эта, ей видеть не доводилось. Теперь она восхищалась не меньше сына, глядя, как человек и животное становились одним целым. Мэри Джо посмотрела на Уэйда, но его глаза при вечернем солнце были как всегда непроницаемы, лицо словно высечено из камня.
Когда они вернулись в лагерь, он сразу отдалился от нее: примкнул к мужчинам, предварительно выпустив лошадей в общий табун. Пока они отсутствовали, прибыл еще один новый человек, как ей сказали, это был Урей, великий вождь ютов. То, что между белыми и ютами существовал мир, было целиком его заслугой.
Уэйд присоединился к нему и другим мужчинам, которые сидели, курили трубки и разговаривали серьезно и тихо на своем языке.