Иногда, напиваясь до бесчувствия, отец зверел, и тогда мальчик убегал в лес. Там, среди зверья и птиц, он успокаивался, отходил душой.
Между зверьем и юным Маккензи было много общего: грациозность движений, зоркий глаз, инстинкт самосохранения, прирожденное чутье опасности. У него никогда не возникало намерения причинить зло своим меньшим братьям — общение носило миролюбивый характер.
Иногда он спускался с гор в долину. Это случалось, когда у отца подходили к концу деньги и нужно было продать шкуры. Порой он предпринимал такие вылазки и по собственной инициативе. Но всякий раз Маккензи натыкался на откровенную недоброжелательность.
Густые, цвета воронова крыла волосы и бронзовая кожа, выдавая его индейское происхождение, вызывали кривые усмешки белых и недоверчивые взгляды краснокожих. Маккензи давно научился сохранять невозмутимость, полагаться лишь на собственные способности и сноровку.
Да и не нужны ему ни белые, ни индейцы! И никогда бы ни те, ни другие его не увидели, если бы не мечта. Из-за нее он не порывает с миром, который презирает.
Приходится ради своей мечты поступаться принципами, молча сносить издевки.
Последние десять лет Маккензи оказывал услуги генералу Аире Вейкфилду. Хотя он уважал этого белого человека, тем не менее неоднократно давал себе слово порвать с ним отношения. О причинах не хотелось вспоминать. Однако обещанные генералом деньги и очередные заверения не ущемлять его свободолюбия заставляли возвращаться.
Ладно, сегодня это будет в последний раз! Генералу Вейкфилду нужны сведения о передвижении апачей. Так и быть, поработает разведчиком. Продаст сведения подороже и вот тогда осуществит мечту, сделает то, что задумал.
Маккензи переоделся. Теперь на нем были охотничья куртка и штаны из выделанной оленьей кожи. Окинув взглядом осиротевшую хижину, он взял с полки Библию, томик стихов Бернса, кошель с деньгами, оставшимися от отца, завернул вместе с волынкой и шотландским нарядом в дубленую буйволовую шкуру и закопал узел под высоченной сосной.
Вот так-то! Здесь все, что связывает его с прошлым, здесь — надежда на будущее. Окажет услугу генералу Вейкфилду, вернется и заберет с собой. И волка тоже.
Остатки провианта, кое-какую одежду, старые одеяла и шкуры Маккензи оставил на своих местах. Не многим известно об этом жилище. Если наведаются индейцы из племени ютов, кое-кто из знакомых горцев — пусть пользуются.
Огонь уже догорел. Маккензи подождал, пока тлеющие угольки не рассыпались пеплом. Теперь можно и в путь! Пожара в лесу не случится.
Вскочив на своего низкорослого коня, Маккензи что-то сказал волку, тронул поводья, пересек поляну и, не оглянувшись, исчез в лесной чаще. Тишину сумерек нарушал лишь приглушенный топот копыт и протяжный волчий вой.