— Кат, — с ходу определил Олексаха. — А пила у него деревянная — для пытки, чтоб больнее было.
— Да… влипли, можно сказать, — невесело протянул Олег Иваныч. — Интересно, что мы такого знаем, чтоб этакой пилищей выпытывать?
— А пес их знает, — махнул рукой Олексаха. — Может, для куражу все? Надо было шепнуть Грише, чтоб во всем винился, пытки не дожидаясь.
Олег Иваныч хмыкнул, пояснив, что Гришаня далеко не дурак и сам как-нибудь догадается, что делать.
— Слышишь ведь — пока не кричит! Действительно, никаких жутких воплей, свидетельствующих о невыносимой боли, из дома не доносилось. Спокойно все было, тихо.
Над морем клонился к закату оранжевый шар солнца. Рыжая пылающая дорожка бежала по темно-голубой ряби от солнца к причалу, упираясь в берег у самого носа «Благословенной Марты», бывшего честного когга. Эх, Иоганн, Иоганн… Как не вовремя ты пустился в это плаванье!
С неожиданно резким звуком распахнулась ставня. Все вздрогнули, обернувшись…
Высунувшийся в узкую бойницу окна Хорн ван Зельде кивнул на сидевших на земле пленников и щелкнул пальцами.
Подталкивая жертвы тупыми концами копий, стражники торопливо ввели их в дом.
Первый, кто бросился в глаза Олегу Иванычу, был Гришаня. Развязанный, отрок сидел в кресле напротив пиратского капитана и спокойно жевал яблоко.
— Кисло, — сморщив лицо, Гриша повернулся к вошедшим. — Не понимаю, как он их ест…
Рыжебородый палач Рейнеке-Ханс скромно сидел в уголке, на маленькой скамеечке, с таким разнесчастным видом, словно ему только что пообещали любимую игрушку, да вот не купили. Рядом, прямо на полу, в аккуратном порядке, несомненно свидетельствующем об определенной строгости мысли, лежали жутковатого вида вещи: широкие и узкие ножи, иглы — большие и поменьше, деревянные тисочки с запекшейся кровью, свинцовые клинья — загонять между пальцами — и округлая железная маска с широкой воронкой. Судя по всему, весь этот богатый арсенал в данный конкретный момент явно не находил широкого применения. Ну, даст Бог, и дальше так!
При ближайшем рассмотрении пиратский вождь Хорн ван Зельде оказался ничем не примечательным мужчиной лет сорока с небольшим, со смуглым узким лицом, обрамленным длинными темными волосами, небольшой бородкой и черными близко посаженными глазами. Левую щеку его, от виска до рта, пересекал рваный шрам, придававший лицу несколько зловещее выражение. На пирате был дорогой короткий кафтан — вамс с вышитыми золотыми полосками. Узкие полотняные штаны плотно обтягивали мускулистые ноги, обутые в остроносые башмаки лошадиной кожи. На отделанном золотом поясе висел короткий меч и широкий, с ладонь, кинжал — дагасса. Таким кинжалом удобно перерезать горло поверженному врагу — рраз — и готово! Также им, наверное, удобно было бы раздавать гостям нарезанные куски торта. Представив это, Олег Иваныч усмехнулся.