– Ну, помню я... – Швед немного поостыл. – Слушай, Гоша, так тебя зовут, что ли? Мы вот тут поспорили с корешем: педик ты или нет? Он говорит, что ты – мужик, только недоносок. А я так думаю, что ты – голубой.
– Нет... С чего это ты взял? – Голос Игоря задрожал. Нужно, конечно, было ответить: «Сам ты педик, козел вонючий!» И двинуть этого негодяя в челюсть. Чтобы он валялся в песке и сучил ногами.
– Да так... Дохлый ты какой-то. И странный. Патлы длинные отрастил. Что, думаешь, я не узнаю таких, как ты? С пол пинка!
– Нет, я мужик, – сказал упрямо Игорь.
– Мужик! – хихикнула Любка, прикуривая длинную коричневую сигарету. – Мужичочек – тонкий стручочек!
– А докажи! – Швед презрительно окинул взглядом нескладную тощую фигуру Игоря. – Бабу оттянешь? – Он кивнул в сторону Любки. – Пятьдесят баксов выкладывай, и час здорового секса. При свидетелях.
– Не буду я так! – Игоря аж затошнило.
– Ага! – Швед обрадовался. – Я ж тебе чего говорил, Витек? Педрила он! Самый натуральный! Я выиграл.
– Ну ладно. – Витек выплюнул свою жвачку под ноги Игорю. – Не хочешь Любку, не надо. Может, ты разборчивый какой? Мы проще сделаем. Слепишь нам «экса», и считаем, что ты мужик. И свободен.
– Не понял...
– Экстраприация, – объяснил Швед. – Слямзишь нам какую-нибудь хреновину в магазине, и дело закрыто. Или ты сосать предпочитаешь?
– Я не могу воровать...
– Спокойно, сынок. – Голос Витька стал покровительственным и даже добрым. – Мы же тебя не в «щипачи» зовем, в автобусе сумки шарить. Там действительно пилотаж нужен. А мы тебе предлагаем дело простое, как кусок пластилина. Вон лабаз видишь? – Он ткнул пальцем в сторону универсама. – Там людей до хрена, а товарняк прямо на полках лежит. Бери – не хочу! Это только в первый раз страшно. Или тебе пионерская совесть не велит?
– Ладно. – Игорь согласился, словно в омут нырнул. Он не соображал уже ничего. Он только дико, до дрожи в коленях, боялся, что его опустят. Обвинение в гомосексуализме – что может быть страшнее? Попробуй один раз не суметь доказать, что ты – мужчина, и тебя замажут на всю жизнь. – Я попробую. Только, если у меня получится, мы разойдемся миром? Навсегда.
– Ну конечно, конечно, Игоречек. – Витек подмигнул Шведу. – Наше слово – могила!
«Сволочи! – подумал Игорь. – Ну почему наш мир устроен так несправедливо? Неужели нет человека, который мог бы встать на пути этой дряни и сказать: «Хватит! Отныне жизнь будет подчиняться законам Добра!» Боже мой, что я творю?»
– Пошли. – Швед уже пускал слюну от нетерпения. – Что ты тут конишь? Что стибришь – твое будет. Мы не жадные. Сам нас потом благодарить будешь!