В комнату, как вихрь, ворвался Равиль в сопровождении медсестры Лизы Андреевны – накрашенной тетки с огромным бюстом. Лека не успела опомниться, как они выставили ее за дверь и захлопотали над бедным Демкой, впрыскивая ему какую-то гадость в вену. Лека стояла у окошка и кусала губы, пытаясь увидеть хоть что-нибудь через застекленную дверь.
* * *
– Ну иди поговори со своим героем. – Равиль вышел из палаты.
– Что, по-китайски?
– Почему же? По-русски. Только знаешь что, – врач положил руку на плечо девушке, – не расстраивайся, если он чудить начнет. Помнишь, что я тебе говорил? Все восстановится.
Лека робко приблизилась к Демиду. Его снова уложили в постель и даже привязали руки к кровати свободными марлевыми тесемочками. Героем назвать его было трудно – бледная тень прежнего Демида.
– Дем, привет. Как дела?
– Добрый день. – Дик говорил тихо, но очень отчетливо. – У меня дела хорошо. Вот господин доктор сказал, что я буду выздоравливать.
– Ты хоть помнишь, кто ты такой?
– Я был Лю Дэань. Но господин доктор сказал мне. Я знаю, что теперь я – Демид. Я вспоминаю.
– Какой Лю Дэань? Что это значит, Дем? Это что, игра такая?
– Я был Лю Дэань там, откуда пришел. Я жил там.
– Долго?
– Всю жизнь.
– Хорошо, хорошо. – «Ладно, Лю так Лю, – решила Лека. – По крайней мере, человеком себя считает, а не кокер-спаниелем». – А где это было?
– В Поднебесной.
– В Китае? А в какое время-то?
– Мин...* [Речь вдет о последнем периоде правления династии Мин (XVII в.), который предшествовал завоеванию Китая манчжурами.]
– Слушай, а у тебя, случайно, халата такого с дракончиками не было? – Лека вспомнила недавний сон.
– Да. Зеленый дракон приносит счастье.
– Здорово. – Лека изобразила заинтересованность. – Может быть, тебя так и называть – господин Лю?
– Нет. Лю – это другой человек. Я видел его глазами. Я жил в нем. Я думал, как он. Но теперь я – Демид.
– А меня ты помнишь?
– Конечно. – Демид слабо улыбнулся. – Ты – Лека. Моя сестра.
– Как «сестра»? – опешила Лека. – Я твой друг. Нет, не так. Я – твоя любовница! Демочка, милый мой, ты что, забыл, как ты любишь меня? – Лека отчаянно врала. Но, в конце концов, если в голове у Дика пусто, как на ограбленном складе, почему бы не заложить туда хоть чуточку полезной информации?
– Помню. Ты хотела моей любви, но я не мог дать тебе ее. И тогда ты связала меня и била по голове тяжелым камнем.
«Господи! Ну и каша у него в башке! Лучше уж не врать. А то сама запутаюсь насмерть. Не всю правду сразу, конечно. Пускай сначала придет в себя». Лека попыталась проникнуть в мысли Демида, но обнаружила там такой сумбур, что едва не свалилась со стула.