Среди этих «клумб» наши попутчики должны были провести лето.
На бивак мы расположились в лесу.
Стоило опустить руку, чтобы коснуться его вершин.
Это карликовый лес. Самые высокие березки не достигают и пятнадцати сантиметров. Однако, как во всяком порядочном лесу, тут множество грибов. Грибы настоящие, среднего, нормального для грибов роста. Некоторые выше деревьев и торчат над ними, любопытно выставив своя; коричневые круглые шляпки.
Я аккуратно срезал перочинным ножиком одну березку и принялся рассматривать через лупу площадь среза. Ого, сколько вегетационных колец! Одно, два, пять, семнадцать… Я насчитал сто четыре кольца! Крошечному деревцу было более ста лет!
Я смотрел на удивительный лес (он был старше меня более чем втрое) сверху, будто с самолета. Пожалуй, даже нельзя было назвать это лесом, скорее — зарослями кустарника. В разные стороны торчали маленькие веточки. На них видны были крошечные листочки. Стало быть, это береза — кюэ, по-яганасански.
Но почему в горах Бырранга, за одним из ее хребтов, то есть значительно севернее того места, где я находился, растут не карликовые, а настоящие деревья, березы в три человеческих роста?..
Я засмотрелся на горы.
— Ты что это бездельничаешь? Природой залюбовался? — ворчливо сказала Лиза. — Помоги-ка лучше костер разжечь.
— Вулкан! — объявил я, подсаживаясь к куче мха, над которой склонился Савчук. — Петр Арианович нашел в горах оазис. И он разгадал его природу. Это вулкан!
— Почему вулкан?
Я с удивлением оглянулся. Лиза, задавшая этот вопрос, стояла спиной ко мне и вынимала из мешка сухари и посуду.
— Почему?.. Но ведь в письме говорится: «вероятно, вулкан»! Вулкан, надо думать, уже не действующий. Однако в кратере еще сохранилось тепло. Склоны его «покрыты лесом». Вулканический туф чрезвычайно плодороден.
На каждом привале мы говорим только об этом. Темой нашего спора служат те несколько слов из письма Петра Ариановича, которые остались непонятными и как бы повисли в воздухе.
Савчук, человек системы, разбил их на четыре группы.
Слова: «называя себя „детьми солнца“ — не добавляли ничего нового к тому, что было уже известно.
Две фразы (вернее, обрывки фраз): «петлей на шее ребенка» и «поспешил на помощь» — явно относились к какому-то самоотверженному поступку Петра Ариановича. Вероятно, он спас (или пытался спасти) ребенка, которому угрожала смерть.
Третью группу, по классификации Савчука, составляли слова: «попытка бегства» и «пленником Маук». Из них явствовало, что Петр Арианович предпринимал попытку уйти от «детей солнца», чтобы продолжать свой путь на юг. Ему помешали в этом (кто и как — неизвестно), и он остался в горах пленником (или заложником) таинственной Маук. (Видимо, Петр Арианович не был в заточении, даже пользовался известной свободой действий, так как ухитрялся «кольцевать» гусей, метить оленей и посылать письма в плавнике.)