— Эль?.. Никогда не пробовал, — признался Артем. Выпили.
— Ну как? — спросил Вахтанг.
— Да ничего вроде.
— Недавно, — сказал Ярцев, улыбнувшись, — мне пришлось пить настоящий баварский мюншенер. Это куда лучше!
— Где это вы его пробовали?
Вахтанг похлопал Пеклеванного по плечу:
— Где — лучше не спрашивай. Нам с тобой там не бывать.
— Почему? — сказал Ярцев. — Мы все там побываем. Рано или поздно, а побываем.
— Вы что имеете в виду? — спросил Артем.
— Я имею в виду наши искони русские Печенгские земли.
— Но, — добавил Вахтанг, — уже без мюншенера.
— И без егерей, — добавил Ярцев.
Все рассмеялись, и Артем как-то невольно проникся уважением к этому скромному офицеру.
— Ярцев… Лейтенант Ярцев, — начал вслух вспоминать он, — простите, вы не тот Ярцев?..
— А какой тебе нужен? — вступился Вахтанг.
— Вы простите меня, — повторил Артем, — но я где-то слышал о Ярцеве-разведчике.
— Может быть, и я, — уклончиво ответил пехотинец; потом, явно переводя разговор на другую тему, спросил: — Вы знаете, что семнадцатого августа президента Финской республики посетил «великий молчальник»?
— Кто этот молчальник?
— Так зовут фельдмаршала Кейтеля, — пояснил Ярцев. — Интересно, что он посетил Маннергейма по личному указанию Гитлера. Для того чтобы выслушать мрачное известие: Суоми отныне уже не считает себя связанной с Германией прежним договором. Я имею в виду договор между Рюти — и Риббентропом…
— Что ж, — заметил Вахтанг, накладывая гостям тушенку, — после этого следует ожидать, что финны попытаются завязать с нами мирные переговоры.
— Вполне возможно, — поддакнул Пеклеванный. — Но только непонятно, зачем нужны нам эти переговоры?
— Для мира, — отозвался Ярцев.
— Но мир мы можем завоевать оружием, а не бумажкой.
— А эль-то крепкий, — сказал Вахтанг, кивнув на Артема.
Ярцев не улыбнулся и мягко возразил:
— Ведь важно не то, что мы можем пройти Финляндию из конца в конец, а важно то, что, идя на переговоры, мы еще раз докажем финнам свое добрососедское отношение. И, по-честному говоря, финны не такой уж плохой народ, как у нас многие думают… Впрочем, — закончил он, — время покажет!
— За переговоры! — предложил Вахтанг, подливая в стаканы золотистый эль.
Артем покорно выпил и стал прощаться.
Тетя Поля возвращалась с траулера домой, неся в руке тяжелые пикши, поддетые за жабры на одну бечевку. Вот и окончен ее первый рейс. Не так уж и страшно все это. Сейчас другое страшит — одиночество. Все-таки, что ни говори, а коли нету родного человека под боком, не сладко встречать старость. «Детишек Бог не дал, — часто печалилась она, — война закончится, какого-нибудь сироту возьму, все легче будет…»