Савка живо обернулся к новому товарищу.
— Мазгут, ты мне сам дружбу предложил, так? Вот и выручи меня. Бери мой лист, ступай в зал и дерни там ручку на семьдесят килограмм. А?
— Что, сам не можешь?
— В том-то и дело. После цинги. И рука болит.
Назыпов слегка отодвинулся от Савки:
— Лучше я тебе свой компот за обедом отдам.
— Зачем он мне? Ты дерни лучше за меня.
— А если застукают? Тогда ни флота, ни компота.
Савка даже обиделся:
— Ты же моря не видел! На что оно тебе-то?
Они разошлись, и Савка, ища поддержки, придвинулся к компании великовозрастных юнг, которые прятали цигарки в кулаках, тоже довольные жизнью. Среди них выделялся здоровяк, говоривший этак небрежно, кривя толстогубый ротище:
— Мы тут с ребятами из нашего двора магазинчик один накололи. Взяли патефон с пластинками, даже Лемешева пластиночки попались, конфеты «Кис-кис» и четыре бутылки водки. Ну, засыпались всей бражкой. Мне — повестка: явиться тогда-то в милицию, к следователю. А тут шухер пошел по городу, что пацанов постарше в юнги записывают. Я вместо милиции к военкому. Ну, парень я здоровый, меня — сюда. А то бы засадили.
Довольный собой, он размял цигарку о радиатор парового отопления и зашвырнул окурок в угол коридора.
— А что нам! — добавил, не унывая. — Мне уже почти семнадцать. Еще бы годок покрутился дома, потом призыв — и в окопы. Так лучше уж в юнги. Тачка-то от нас не убежит!
Савка выбрал удобный момент и дернул силача за рукав.
— Как фамилия? — спросил он его.
Тот даже посерел от ярости:
— А ты кто? Из угрозыска, чтобы фамилию спрашивать?
— Да нет, я так. Мне бы кого посильнее.
— Или в ухо захотел посильнее? Могу по блату устроить.
— Постой! Меня вот, например, зовут Савкой Огурцовым…
— А что мне с того? — наступал на него верзила.
— Будь другом, — взмолился Савка. — Вижу я, что тебе сил девать некуда. Так спаси — выжми за меня…
— Что тебе выжать надо?
— Да эти килограммы. Хотя бы семьдесят! Здесь, смотри, народу сколько, все голые бегают, врачи уже затыркались с нами. Для них мы все на одно лицо. Будь другом…
Парень призадумался. Взял у Савки анкету.
— Идет! — сказал бодро. — А фамилию мою ты запомнишь на всю жизнь — Синяков… Витька Синяков. Ясно?
Разделся, прикрыл себя Савкиным листом и смело шагнул к двери гимнастического зала. Скоро вернулся обратно.
— Я без очереди пролез. Сто двадцать пять, не мало ли?
— Ой, куда мне столько… Хватило бы и семидесяти! Вот спасибо, вот спасибо… Так выручил, так выручил, так выручил!
Витька Синяков проворно пролез ногами в штаны.
— Я с твоего «спасиба» здоровее не стану, — отвечал он. — И помни, хиляк, твердо: Витька Синяков даром никому и никогда ничего не делал и делать не будет…