— Сашок! Друг ты наш… вот радость-то нам.
Матвей протянул обезображенную болезнью руку, и она не повисла в воздухе — Исполатов крепко пожал се. С разговорами поднялись в просторную избу-общежитие, появились в горнице и женщины, в основном старухи, но средь них была очень красивая камчадалка Наталья Ижева, полная молодуха с блестящими черными глазами, чуточку раскосыми. Исполатов распустил перед нею узорчатую шаль, купленную вчера в Петропавловске, накрыл ею плечи отверженной женщины.
— Это тебе… красуйся и дальше!
Здесь все были рады ему, как дети; траппер щедро оделил больных конфетами и пряниками.
— Будете чай пить и меня вспомните.
Протянув Матвею бутыль с ромом, он уловил трепетный взгляд Натальи Ижевой.
— Уходила бы ты отсюда, — сказал траппер девушке. — Нет ведь у тебя никакой проказы. Нет и никогда не было!
— Доктор Трушин сказывал, бытго есть. Да и куда уйдешь? Меня и на порог-то не пустят. Уже порченая. — Она всплакнула.
Матвей со смаком распечатал бутылку.
— Ты, Наташка, не реви нам тута, а лучше сигай за стаканами. Дело серьезное. И потому огурцов подцепи из бочки…
Огурцы были такой величины — хоть в пушку их заряжай. В искусстве огородничества Матвею не было на Камчатке равных; умудрялся выращивать помидоры, мечтал об арбузах.
— В дорогу не пей, — сурово сказал он трапперу.
— Ладно. Пей сам, а я погляжу…
Выпив стакана два, Матвей его допытывал:
— Ты ж газеты читаешь, образованный. В науке-то что ныне слыхать? Неужто нигде не напечатано, что хворобу нашу лечить научились? Или ученые энти самые дарма хлеб переводят?
Обманывать несчастных людей Исполатов не стал:
— Да что газеты! Ерунду всякую пишут…
— То-то и оно, — пригорюнился огородник. — Выходит, всем нам сообча околевать тута… Ну-к, ладно. Я допью.
Опустошил бутыль до дна, всех баб выслал вон.
— Угостил ты меня славно! Спасибо, Сашка, что не презираешь нас, скверных… мы за тебя бога молить будем.
— Стою ли я того? — отмахнулся Исполатов.
— Стоишь, родимый, стоишь…
Было видно — Матвею хочется что-то сказать, очень важное для охотника, но старик не знает, какие найти слова.
— Не томись, — разрешил ему Исполатов. — Режь!
— Люди болтают… всякое. Верить ли?
— Ты, наверное, о почтальоне. Так я уже знаю.
Прокаженный тяжело поднялся из-за стола.
— Не ездий сейчас, — попросил с тревогой.
— Поеду.
— Тогда ружье оставь. Я его приберу.
— Мне без ружья — как без воздуха…
Сказав так, Исполатов приударил об пол прикладом, и вдруг что-то тихо и внятно щелкнуло.
— Это у тебя? — показал Матвей на ружье.
Траппер осмотрел замки «бюксфлинта». С пулевыми стволами все было в порядке, а на картечном самопроизвольно сбросило курок, и, будь ствол заряжен, произошел бы выстрел.