Прогуляться по городу и не промочить ног — эта роскошь требовала непромокаемых сапог. И у Флавии они, конечно, нашлись. Она запустила руку в свой поистине бездонный чемодан и извлекла крепкую, не боящуюся воды и, что немаловажно, привлекательную на вид обувь. А Аргайл сунул ноги в свои грубые, прошитые вручную спортивные башмаки, которые, с тех самых пор как с ним познакомилась Флавия, носил и лютой зимой, и в разгар лета. Башмаки справились с задачей лучше, чем можно было предполагать. Но судя по всему, это была их последняя миссия, после которой им предстояла одна дорога — в мусорный бак.
Хуже всего пришлось Боттандо. Генерал мучился мозолями и носил легкие кожаные итальянские ботинки без шнурков, подошва которых была скорее всего из картона. Информацию о мозолях он держал при себе, полагая, что его недуг не вяжется с генеральской должностью. И мирился с острословами, которые высказывались по поводу его модничанья. По дороге в фонд Чини, на острове Сан-Джорджо, ботинки моментально превратились в месиво, и Боттандо вовсю костерил итальянскую обувную промышленность. Но тревожили не только ноги — беспокоило все дело, в которое он ввязался.
Собрание организовывалось в большой спешке, но, кажется, все согласились прийти. Боттандо не любил подобных представлений, но не отрицал, что Флавия права — скорость превыше всего, если он не хотел, чтобы в понедельник утром римские бюрократы всадили ему в спину ножи.
— Надо было заранее обо всем подумать, — гудела ему в ухо помощница, явно радуясь, что сама проявила предусмотрительность.
— Купить ботинки понадежнее, — вторил ей Аргайл, не менее Флавии довольный собой.
Генерал подавил, надо признаться, не безмерно безумное желание ответить им обоим и, пока вся троица грузилась в катер-такси, и потом, когда суденышко, все сильнее раскачиваясь, выходило в устье Большого канала, хранил недовольное молчание.
— Надеюсь, им всем удастся туда добраться, — заметил он, хмуро поглядывая на небо, словно его недовольство могло разогнать облака.
— Доберутся, — обнадежила его Флавия. — В конце концов, в этом деле у каждого свой интерес.
Снова воцарилось молчание. Боттандо что было сил поджимал на ногах пальцы. Теперь от его ботинок целыми остались только имитирующие золото пряжки, и он чувствовал, как внутри хлюпает соленая вода. Он торжественно пообещал себе больше никогда в жизни не появляться в этом ужасном месте и повторил клятву, когда сходил с катера на остров. Здесь в помине не было даже примитивных мостков, и до входа в монастырь пришлось шлепать через дамбу по воде.