Маккиоли закончил рассказ, помолчал пару секунд и нерешительно промолвил:
— Думаю, вам следует подъехать сюда.
— Зачем? Ведь больше никакой информации нет.
— Тут на ваше имя прибыла коробка.
— Какая коробка?
— Та, которая стоит в моем кабинете. На ней написано, что она адресована вам.
— Что за чушь! — Флавия тряхнула головой.
— Коробку принес пять минут назад курьер. Откуда — не сообщил. Адресована вам, под ответственность музея.
— Не понимаю, зачем кому-то вздумалось присылать для меня посылку в музей?
Маккиоли ничего не ответил.
— Ладно. Я выезжаю. Прошу вас к моему приезду подготовить пленку с записью телефонного разговора с грабителем.
— Какую пленку?
— Вы забыли, что мы установили у вас специальное оборудование? На случай, если он позвонит. Нужно было только включить магнитофон.
— Что-то такое припоминаю, — равнодушно произнес Маккиоли.
От расстройства на лбу у Флавии выступили капельки пота.
И не зря. Телефонистка, невероятно тучная женщина, которая каждое утро должна была включать записывающее устройство, сделала это лишь в первый день. Она вовсе не оправдывалась, наоборот, ворчала:
— Неужели люди не понимают, что невозможно сидеть тут целый день, отвечать на звонки да еще следить за этим магнитофоном. Включать, выключать, менять пленки… В конце концов, не так уж много мне здесь платят. Сколько раз говорила директору, что на коммутаторе должны работать по крайней мере две телефонистки, но он меня даже не выслушал…
Флавия обнаружила, что тоже не слушает ее. Она кивнула и направилась обратно в кабинет Маккиоли.
— Записи нет? — спросил он.
— Нет.
Маккиоли улыбнулся своей извиняющейся дурацкой улыбкой, и Флавия с трудом подавила желание швырнуть в него чем-нибудь.
— Еще есть новости?
— Нашлась рама этой картины.
— Где?
— В кабинете хранителя музея. В суматохе мы забыли, что за день до ограбления картину вынули из рамы, чтобы протереть пыль.
— Понимаю. — Она помолчала. — Я, пожалуй, сейчас позвоню премьер-министру. Сообщу о выкупе.
— Я уже сделал это.
— Когда?
— Сразу после разговора с грабителем.
— И когда это было?
Маккиоли взглянул на часы.
— Пару часов назад. — Он улыбнулся. — Надо же, как быстро летит время.
Разумеется, Флавия восприняла это как личное оскорбление. Хотя в принципе никакой разницы не было, позвонил бы Маккиоли вначале ей, а она — премьеру или наоборот.
— Прекрасно… прекрасно. Так где же посылка?
Маккиоли указал на стоящую в углу большую коробку, завернутую в коричневую бумагу. Флавия внимательно ее осмотрела. Бомбы ей прежде никогда не присылали, но все случается в первый раз. В данном случае он же должен стать и последним. Но почему сюда? Она подняла коробку, которая оказалась тяжелой, словно там лежали книги, слегка встряхнула. Затем, пожав плечами, попросила у Маккиоли ножницы.