— А с тобой было так? — спросила Джудит Перл, неожиданно улыбнувшись, и лицо ее на мгновение потеплело.
Кадфаэль некоторое время молча размышлял.
— Я поздно пришел к этому, и, быть может, огонь во мне горел немного вяло, — честно признался монах. — Но он давал достаточно света, чтобы указать путь, по которому мне пойти. Я бежал к чему-то, а не от чего-то.
Молодая женщина посмотрела в лицо монаху своим пугающе прямым взглядом и проговорила твердо, ясно, тщательно подбирая слова:
— Тебе никогда не приходило в голову, брат Кадфаэль, что у женщины может быть больше оснований бежать от мира, чем было у тебя? Больше опасностей, от которых хочется скрыться, а другого способа нет, только бегство.
— Это правда, — согласился Кадфаэль, растирая в ступке приготовляемую мазь. — Но насколько мне известно, вы в лучшем положении, чем другие. Вы можете поступать, как найдете нужным, да и мужества у вас больше, чем у многих из нас, мужчин. Вы сами себе хозяйка, ваша родня зависит от вас, а не наоборот. И никто не имеет права повелевать вами и определять ваше будущее, никто не может заставить вас снова выйти замуж. Я слышал, есть много охотников, но у них нет власти над вами. Отца вашего нет в живых, нет и ни одного старшего родственника, который мог бы оказывать давление. Как бы мужчины ни донимали, как бы вы ни устали от них, вы знаете, что вы им больше, чем ровня… А что касается вашей утраты, — добавил Кадфаэль после минутного колебания, как бы сомневаясь, имеет ли право заходить так далеко, — то это утрата только в здешнем мире. Ожидание — нелегкая вещь, но, поверьте, ожидать среди забот и безумия мирской жизни не труднее, чем в уединении и тишине монастыря. Я видел многих, совершивших подобную ошибку: у них были для этого веские причины, но потом эти люди страдали вдвойне. Не рискуйте. Хотя бы пока не будете уверены, чего именно хотите, и не захотите этого всем сердцем, всей душой.
Продолжать Кадфаэль не осмелился, он и так сказал больше, чем имел на то право. Женщина выслушала его, не отводя глаз. Монах чувствовал на себе ее взгляд все время, пока укладывал мазь в горшочек и прилаживал к нему крышку, чтобы нести его можно было без боязни.
— Через два дня в Шрусбери из обители бенедиктинок, что у Брода Годрика, приедет сестра Магдалина, дабы забрать с собой племянницу брата Эдмунда, которая хочет уйти в монастырь, — промолвил Кадфаэль. — Что движет девушкой, я не знаю, но, если сестра Магдалина берет ее в послушницы, очевидно, та поступает по убеждению. За девушкой будут внимательно наблюдать и разрешат пострижение не раньше, чем сестра Магдалина убедится в ее призвании. Не поговорить ли вам с сестрой Магдалиной? Думаю, вы слышали о ней.