Сокровенное таинство (Питерс) - страница 90

Глава девятая

Брат Хумилис проводил Адама и стражников долгим, пристальным взглядом и с тяжелым вздохом откинулся на постель. Он лежал молча, уставясь в низкий сводчатый потолок.

— Мы утомили тебя, — сказал Хью. — Сейчас мы уйдем, а ты отдохнешь.

— Нет, погодите! — возразил Хумилис.

На его высоком лбу мелкими росинками выступил пот. Недремлющий Фиделис в тот же миг наклонился и отер его. Уста Хумилиса тронула рассеянная улыбка, но он тут же посерьезнел и нахмурился.

— Сынок, — обратился он к Фиделису, — выйди отсюда, побудь на солнышке, на воздухе. Ты все дни напролет вокруг меня хлопочешь, а со мной сейчас все в порядке. Так не годится — совсем о себе забывать. Иди, иди — я скоро засну.

Хумилис говорил спокойно и очень тихо — по голосу трудно было понять, то ли его сморила полуденная жара и он просто хочет вздремнуть, то ли вконец ослаб и держится лишь невероятным усилием воли.

— Ступай, — повторил больной и со сдержанной лаской коснулся юноши, — прошу тебя, ступай и закончи мою работу. Рука у меня нынче не та стала, дрожит. Тонкие детали не для меня, а у тебя почерк твердый.

Фиделис глянул на Хумилиса, затем быстрым взглядом окинул стоявших рядом Кадфаэля с Берингаром и послушно опустил глаза. Эти ясные серые глаза в сочетании с каштановыми кудрями, обрамлявшими тонзуру, производили незабываемое впечатление. Юноша направился к выходу и, судя по его легкому, стремительному шагу, был, вероятно, даже доволен тем, что возвращается к работе над манускриптом.

— Николас не успел рассказать мне, — промолвил Хумилис, когда на лестнице стихли шаги, — что за драгоценности везла с собой моя нареченная. Есть ли какие-нибудь признаки, по которым их можно было бы опознать?

— По-моему, это вещи единственные в своем роде, — пояснил Хью. — Серебряных и золотых дел мастера выполняют такие по собственным рисункам, и даже если потом делают копию, она все равно хоть чем-то, да отличается от оригинала — абсолютного сходства добиться невозможно. Вещицы примечательные — кто раз их видел, тот уж не забудет.

— Расскажи мне о них. На деньги-то, понятно, всякий польститься может и любому они сгодятся, а вот драгоценности еще сбыть надо. Что же все-таки она везла, кроме денег?

Хью, обладавший воистину редкостной памятью, охотно перечислил ценности, внесенные в опись, привезенную из Лэ.

— Значит так, там была пара серебряных подсвечников, выполненных в виде высоких кубков, обвитых виноградной лозой, к которым серебряными же цепочками крепятся щипцы для снятия нагара, украшенные орнаментом в виде виноградных листьев, алтарный крест длиной в ладонь, серебряный, на серебряном же пьедестале в виде трехступенчатой пирамиды, инкрустированный агатами и аметистами, парный к нему наперсный крест для священника, длиной с мизинец, украшенный такими же камнями, на тонкой серебряной цепочке, маленькая серебряная дарохранительница с гравировкой в виде листьев папоротника, а кроме того, женские украшения: ожерелье из полированных камней, какие добывают на холмах Понтсбери, серебряный браслет с гравировкой в виде усиков горошка и колечко из серебра, покрытое эмалевым узором из желтых и голубых цветов. Так указано в описи. Но мне кажется, что все эти штуковины вряд ли стоит искать в нашем графстве. Скорее, они найдутся, если вообще найдутся, где-нибудь на юге — там, где исчезли вместе со своей хозяйкой.