— Значит, вот как было дело, — многозначительно протянул Овейн, обменявшись взглядом с Тудуром, и не выразил ни сочувствия, ни осуждения. Тудура связывала с принцем личная дружба, и он наверняка рассказал Овейну о признании Кристины. Теперь они узнали и о другой стороне дела. — А это случилось после отъезда Эйнона?
— Да, после. Выяснилось, что юноша пытался переговорить с Жильбером, но брат Эдмунд велел ему удалиться. Когда девушка об этом услышала, она обвинила Элиса в убийстве.
— Но ты так не считаешь. И Берингар, по-видимому, тоже.
— Нет никаких доказательств, что это сделал именно он. Возможно, он и впрямь заходил к Прескоту с целью, о которой говорит. Кроме того, была еще эта золотая булавка. Мы не знали, что она пропала, пока вы, милорд, не уехали домой. Но у Элиса ее не было, и он не имел возможности ее спрятать до того, как его обыскали. Следовательно, в комнату заходил кто-то другой и унес булавку.
— Но теперь, когда мы знаем, что случилось с моей булавкой, — сказал Эйнон, — и уверены, что Анион не убивал, разве подозрение в убийстве не падает опять на Элиса? Впрочем, это как-то не вяжется с тем, что я о нем знаю.
— Кто из нас не совершал недостойных поступков, которые не вяжутся с тем, что знают о нас друзья? — мрачно вымолвил Овейн. — И даже с тем, что мы сами знаем о себе? Я не исключаю возможности, что любой человек раз в жизни способен на большую низость. — Принц взглянул на Кадфаэля. — Брат, я припоминаю твои слова о том, что тебе нужно отыскать еще одну вещь, прежде чем ты найдешь убийцу Прескота. Что это за вещь?
— Это ткань, которой задушили Жильбера. Ее сразу можно будет опознать, если она найдется. Дело в том, что, когда ею заткнули рот и нос Жильбера, он вдохнул пару шерстинок и пару ниток мы нашли в бороде. Это не простая ткань. Когда Элис вышел из лазарета, в руках у него не было ничего подобного. Обнаружив эти нитки, мы обыскали все аббатство, но не нашли ничего подходящего. Пока мы не узнаем, что это за вещь и что с ней стало, мы не узнаем, кто убил Жильбера Прескота.
— Вы и впрямь извлекли эти нитки из носа и бороды мертвеца? — спросил Овейн. — И ты думаешь, что узнаешь ту самую ткань, которой его задушили?
— Да, я так думаю, потому что эти нитки яркого цвета, и краски эти необычные. Нитки в этой коробочке. Но ее надо открывать очень осторожно, потому что эти ниточки тоньше паутинки. — Кадфаэль передал принцу коробочку. — Не здесь. Их может сдуть поток теплого воздуха от жаровни.
Овейн отошел в сторону, к лампаде, и при ее свете принялся изучать содержимое коробочки.