Вот так, шаг за шагом, день за днем неустанно, с неслыханной жестокостью расчленялось тело некогда красивой женщины.
Желудок Болана сжался до размеров грецкого ореха, и он с трудом подавая рвоту.
Жоржетта была еще жива, при каждом коротком свистящем выдохе на ее губах вскипала кровавая пена. Беззащитный одноглазый обрубок с немой мольбой смотрел на Болана. Мак огромным усилием воли проглотил ком, стоявший у него в горле, и тихо сказал:
— Я пришел за тобой, малышка... я пришел...
Она попыталась ответить, и тогда он увидел, что у нее нет ни языка, ни зубов. Однако, чтобы понять ее, не нужно было слов. Хватало одного умоляющего взгляда.
Он прошептал:
— Хорошо. Пусть Господь благословит твою душу, Жоржетта...
Грохот «отомага» больно ударил по барабанным перепонкам, и не успело еще заглохнуть эхо выстрела, как Болан покинул это ужасное место.
Толстяк Сал — это чудовище, по иронии судьбы принявшее облик человека, все еще лежал, скорчившись на полу, тщетно пытаясь остановить поток крови руками.
Болан, не глядя, перешагнул через него и, выйдя в коридор, спустился в подвал. Там он стряхнул с плеч армейский ранец, осторожно вытащил из него комья похожей на глину пластиковой взрывчатки и детонаторы. Окинув помещение холодным оценивающим взглядом, Мак заложил взрывчатку так, чтобы при взрыве добиться максимального разрушения, установил взрыватели с часовым механизмом и, пробормотав «мир праху твоему», пошел к лестнице, ведущей наверх.
Мак был уже в парке, когда у него за спиной оглушительно громыхнуло. Земля содрогнулась под ногами, и, объятое пламенем, осиное гнездо мафии осело, словно проваливаясь в ад — туда, откуда оно пришло.
Болан освободился от смертоносного груза боеприпасов, но в душе он нес куда более тяжкое бремя.
Двое мафиози, не заметив в тени высокую черную фигуру, имели неосторожность перебежать ей дорогу, о чем тотчас же горько пожалели. «Отомаг» Палача изрыгнул свою долго сдерживаемую ярость, и яркие вспышки выстрелов вырвали из темноты суровое, словно вырубленное из гранита, лицо Смерти. Не обращая внимания на крики, стоны и панику, посеянную им, Палач уходил, оставляя за собой пожар, в котором должны были сгореть нелюди, порожденные самой преисподней.
Мак прошел мимо Тоби Ранджер и даже не заметил ее, как не видел ничего вокруг себя. Тоби бежала рядом с ним, бросая обеспокоенные взгляды на его окаменевшее лицо, но ни о чем не спрашивала.
Наконец Болан остановился и упал на колени. Длинный серебристый ствол «отомага» уперся в землю. Тоби опустилась рядом с ним, беспокойство взяло верх над робостью, и девушка закричала: