Повернувшись, он направился в замок, и под ногами у него захрустел гравий. Майор происходил из старинного немецкого рода, история которого насчитывала сотни лет. Его дед и отец были военными, однако принадлежали к числу тех офицеров, которые ненавидели нацизм. Дитер разделял взгляды деда и отца на гестапо, поэтому старался избегать контактов с этими мясниками.
Когда майор вошел в холл, Лизетт направлялась к главной лестнице. Волосы ее разметал ветер, и мягкие темные локоны спадали на щеки. На девушке были поношенные коричневые брюки и кашемировый свитер, на низкие каблуки туфель налипла грязь. Лизетт держала свой велосипед в одной из пустых конюшен позади замка, и Дитер решил, что она только что вернулась с прогулки в Сент-Мари-де-Пон. Большие темные глаза Лизетт холодно взглянули на майора, и его охватило желание.
«Черт побери, да что же в ней так возбуждает меня?» — подумал Дитер. Ему исполнилось тридцать два года, и его никогда не влекло к девственницам. До войны он вращался в высшем обществе, имел очаровательных, опытных любовниц и не находил в девственности ничего соблазнительного. Однако юная дочь графа сразу привлекла внимание майора.
Пренебрежение, с каким она взирала на него в спальне отца, взволновало Дитера. Он никогда не видел таких темных, сверкающих глаз, таких длинных и густых ресниц. Яркость и живость этой девушки волновали майора, и он уже не раз ловил себя на том, что все чаще и чаще смотрит на нее. Как истинную француженку, ее отличали беззаботность и элегантность. Несмотря на поношенные брюки и старый свитер, в ней чувствовался шик, стиль, не имеющий никакого отношения к одежде. Все дело было в том, как она носила эту одежду.
Лизетт остановилась, поставив одну ногу на нижнюю ступеньку лестницы. Изгиб бедра и нога показались майору необычайно соблазнительными. Блестящие темные волосы девушка заколола сзади двумя массивными черепаховыми гребнями. Фиолетово-голубые глаза смотрели на него враждебно.
Бросив на девушку беглый взгляд, Дитер прошел через холл и вернулся в главную столовую. Во Франции множество привлекательных девушек. Не лишать же невинности дочку хозяев, и так принявших его весьма неохотно. Склонившись над картой, Дитер делал пометки карандашом. Надо затопить участки земли к востоку от устья реки Вир, разместить побольше пушек на скалах, а их стволы направлять не на море, а прямо вниз, на пляжи, чтобы они били практически в упор по высадившимся десантникам. Карандаш в руке Дитера дрогнул, когда он внезапно вспомнил пухлые, мягкие губы Лизетт, похожие на лепестки роз. Дитер подумал, как приятно было бы поцеловать их, но тут же раздраженно выругался. Чертова девица! Ему следует размышлять о более важных вещах. Дитер снова сосредоточился на карте побережья, отмечая места, требующие дополнительных средств обороны. В конце концов он пришел к выводу, что, если союзники попытаются высадиться здесь, их удастся отбросить в море.