Даже после того, как виновник всех бед был уничтожен, эхо его разрушительной деятельности продолжало звучать. Например, через три дня после побоища на Центральной всех городских проституток собрали на пригородной спортивной базе, и красный от стыда и недоумения заместитель мэра по общественным связям прочел им приветствие, в котором они почему-то были названы ласточками, девчатами и надеждой российского лыжного спорта. Можно привести еще несколько подобных примеров, но они не особо интересны – кроме одного, касающегося лично Ванюкова.
После описанных событий он впал в тяжелую депрессию и укатил в свой загородный дом, больше похожиий на замок. К нему с утешением приезжали соратники и друзья, и постепенно он успокоился – в конце концов жизнь есть жизнь. Уполномоченный по борьбе с оргпреступностью угостил Ванюкова очень хорошим марокканским гашишем, и Ванюков, велев приближенным оставить его в покое, на несколько дней погрузился в воспетый еще Бодлером искусственный рай, надеясь найти в нем покой и забвение. Удалось ему это или нет, точно не узнает никто – его жизнь оборвал трагический случай, своей фантасмагоричностью удививший даже ведущего колонку уголовной хроники в газете «Вечерний Петроплаховск».
Воспользуемся милицейской реконструкцией событий. Около восьми часов вечера Ванюкову была доставлена странная посылка – обтянутый тканью ящик приличных размеров. Ванюков, как раз в это время докуривавший очередной косячок (его потом нашли рядом с телом), небрежно открыл коробку, и, прежде чем он успел что-то сообразить, ему на грудь прыгнул голодный и полузадохнувшийся бультерьер Муму.
Мы никогда не курили гашиша и не знаем, что именно чувствовал бедный мэр, когда из распахнувшейся клетки, скрытой несколькими слоями оберточной материи, к нему молча и быстро рванулся коротконогий белый монстр с глазами Дэн Сяопина. Мы можем только предполагать, что с экзистенциальной точки зрения это было одним из самых сильных переживаний его жизни. А причина этого события была той же, что и у всех остальных бедствий в городе – бультерьера отправляли в спецприемник в тот самый день, когда вирус перемешал все хранящиеся в памяти компьютера данные, и вместо таинственного собачьего рая остервеневшая Муму, проведя несколько дней в холодном вагоне на сортировочной, была доставлена по домашнему адресу мэра. Трудно поверить, что это было случайным совпадением, но другие объяснения еще менее вероятны.
Как ни странно, охрана Ванюкова, найдя хозяина с разорванным в клочья горлом и выражением непередаваемого ужаса на застывшем лице, оставила собаку в живых. Причиной этому был обыкновенный человеческий шовинизм – охранники до такой степени ни во что не ставили животных, что сочли нелепым мстить собаке за смерть человека. По всей видимости, с их точки зрения это было бы похоже на расстрел кирпича, упавшего с крыши кому-то на голову. Муму заперли в сарае, а потом, когда суета, вызванная похоронами, кончилась, вернули пришедшему за ней инженеру Герасимову, который вскоре исчез непонятно куда.