Конечно, действительность оказалась сложнее. Даже после декабрьского «разгрома генералов», учиненного Гитлером, в германской армии осталось немало полководцев, обладающих оперативными способностями и умеющими отстаивать, свою позицию. В. Модель, кстати, один из военных «выдвиженцев», отреагировал на очередное указание «сверху» вопросом: «Мой фюрер, кто командует 9-й армией? Я или Вы?» Э. Манштейн обладал умением убедительно разъяснять собственную точку зрения на ситуацию, а, надо сказать, Гитлер был более восприимчив к разумной аргументации, нежели это изображается в послевоенных немецких мемуарах. Э. Роммель просто игнорировал не устраивающие его распоряжения (полагая, очевидно, что «дальше Африки не пошлют»).
Проблема заключалась, во-первых, в том, что после Московской битвы доля подобных полководцев в германской армии снизилась. Г. Рунштедт, Ф. Бок, Г. Гудериан, Г. Гот, Э. Гепнер создали эпоху в военном искусстве, они были главными исполнителями всех выдающихся кампаний вермахта. Пришедшие им на смену офицеры яркой индивидуальностью не отличались – не случайно 2-я танковая армия навсегда осталась в истории «группой Гудериана», и вряд ли многие вспомнят сейчас, кто командовал ей после 1941 года [134].
Во-вторых, всякое согласование требовало времени. Даже зимой 1941-1942 годов, когда наступление РККА не отличалось ни гибкостью, ни быстротой, это создавало свои проблемы. Но за 1942 год советские войска дорогой ценой обрели опыт маневренных операций, а в следующем году они получили адекватный инструмент для проведения таких операций – танковые армии однородного состава. Развал Восточного фронта в 1944 году был обусловлен не только материальным, техническим и численным превосходством «русских», но и параличом механизма управления вермахта.
В-третьих, поступая по-своему, инициативные полководцы нарушали формальный приказ. Это могло стоить им должности, а иногда и жизни (примером тому – дело графа Шпонека [135]), сверх того, в армии возникла своего рода «коррупция», когда приказы нарушаются повсеместно со всеобщего молчаливого одобрения.
Впрочем, все перечисленные проблемы, касались будущего, а в конце декабря 1941 года не было никакой уверенности в том, что группе армий «Центр» удастся «зацепиться» за укрепленные города и удержать фронт. По-видимому, хотя состояние советских войск было далеко не блестящим,
существовала даже не одна, а несколько выигрывающих стратегий за РККА. Г. Жуков, однако, «завелся». Обнаружив, что гитлеровская армия не предпринимает серьезного отхода и пытается удержаться на негодной для этого позиции, он правильно определяет точки связности, потеря которых приведет к прогрессирующему распаду обороны. И Г. Жуков раз за разом бросает свои войска на штурм самого прочного немецкого бастиона – Ржева. Как и в шахматах, в войне расплата за тактические ошибки приходит почти сразу.