— Она тут совершенно ни при чем, — сказал Малатеста.
Положив на пол кинжал и шпагу, он ногой оттолкнул их от себя. Снова поглядел на женщину со связанными руками и кляпом во рту.
— Это мне все равно, — ответил капитан, не отводя дуло от головы итальянца. — Я банкую.
— Что ж, валяй. Ты и женщин убиваешь?
— Иногда приходится, если вмешиваются. Как, полагаю, и тебе.
Малатеста задумчиво покивал. Побитое оспой лицо — от шрама на веке правый глаз чуть косил — оставалось невозмутимым. Потом он поднял голову и посмотрел на капитана. Свеча на столе тускло озаряла его зловещую черную фигуру. Но свежеподстриженные усики дернулись от едва заметной улыбки.
— Второй раз уже навещаешь меня здесь.
— Второй — и последний.
Малатеста немного помолчал.
— Тогда у тебя тоже был пистолет в руке. Помнишь?
Алатристе помнил. Та же самая убогая конура, кровать, а на кровати — раненый итальянец со змеиным взглядом. «Повезет — поспею на тот свет как раз к ужину», — сказал он тогда.
— Я часто жалел впоследствии, что не пустил его в ход.
Жестокая улыбка стала шире. Малатеста как бы говорил ею: «Тут мы с тобой сходимся. Выстрел ставит точку, а сомнения — многоточия». Узнающим взглядом итальянец окинул пистолеты, которые капитан нашел в сундучке и сунул за пояс.
— Зря ты разгуливаешь по Мадриду, — с многозначительно мрачной заботой сказал Малатеста. — Слышал я, что шкура твоя не стоит ни гроша.
— От кого же ты это слышал?
— Не помню. Люди говорят.
— Подумай лучше о себе.
Малатеста снова покивал, как бы признавая своевременность и ценность совета. Затем покосился на женщину, которая испуганно поглядывала то на одного, то на другого.
— Немного беспокоит меня, любезный мой капитан, что если ты не разнес мне череп в тот миг, когда я переступил порог, значит, надеешься что-то выведать.
Алатристе промолчал. Некоторые вещи подразумеваются сами собой.
— Понимаю, понимаю твое любопытство, — добавил, немного подумав, итальянец. — И быть может, смогу удовлетворить его без ущерба для себя.
— Почему выбрали именно меня? — осведомился капитан.
Малатеста чуть развел руками, словно говоря: «А почему бы и нет?», затем вопросительно взглянул на кувшин с вином, прося позволения промочить горло. На это капитан ответил столь же безмолвным отказом.