У Императора по хребту невольно прокатилась холодная волна. Он представил себе город, от края до края охваченный пламенем, озверелые толпы с дрекольем, ошалело рвущиеся к ненавистным башням, идущие по телам, и гибнущие, гибнущие, гибнущие…
На мгновение стало страшно. Очень страшно.
«Что же ты делаешь? – мелькнуло в голове. – От Мельина ничего не останется. Ничего, понимаешь, совсем ничего! Даже если ты уберешь Сежес, Гахлана, Реваза и остальных, аколиты и адепты все равно не сдадутся без боя. Резня!..»
«Так что же, отступить и сдаться? – злобно ответил он сам себе. – Люди, мои воины, каждый день умирают там, за океаном. Куда более бессмысленно. Так что не сомневайся».
О том, что будет с Империей, если ему и в самом деле удастся свалить Семерку, он пока не думал.
Император щелкнул пальцами. Надменно не обращая внимания на сгрудившихся в углу магов, он начал отдавать приказы.
***
Наверное, при иных обстоятельствах Фесс никогда не купился бы на столь удачно подвернувшуюся встречу, пустую лестницу, сверхтайный разговор, который следовало вести никак не на ходу, а устроившись в наглухо запертой, надежно защищенной чарами комнате, да еще расставив на три этажа вверх и вниз надежную стражу. Но в тот миг услышанное и в самом деле «поразило его, точно громом». Радуга замыслила скинуть Императора! Власть в руках Арка!..
Вот теперь отсюда точно следовало выбираться. Как можно скорее, пока башню и весь Хвалин не накрыло Ливнем. И успеть подать весть Патриарху. А потом – затаиться в подземельях и ждать. Даже лети он, как птица, из полосы Ливня ему не вырваться. Есть, конечно, тоннели тарлингов, но здравомыслящий воин Лиги по собственной воле туда никогда не сунется. Тарлинги не лезут наверх, но вот у себя дома они убивать научились. И все искусство ночного воина тут не поможет. Значит, остаются только катакомбы.
Все это время Фесс продолжал красться за Илметом и Командором. А разговор у тех становился все интереснее и интереснее…
– Объединив силу двух мечей, мы станем непобедимыми, мой мальчик. Мы остановим Границу. Я сильно подозреваю, что Иммельсторн и Драгнир совокупно смогут осилить даже тварей Неназываемого.
Фесс невольно вздрогнул. От этого имени веяло даже не могильным холодом, а всеобщим, неизбывным концом, той самой необратимой «второй смертью», о которой так любили порасуждать проповедники, епископы и аббаты. Еще когда он не был Фессом, жил дома и даже – стыдно вспомнить! – прислушивался к мнению тетушки Аглаи, даже неистовая Клара Хюммель, боевой маг по найму, говорила об этих созданиях еле слышным шепотом, словно неграмотная пейзанка, твердо убежденная, что, называя лихо по имени, непременно накличешь его на свою голову.