— Га-а-а-зы!!! — чей-то вопль слева.
Смерть уверенно наступала. Рядом замер, скорчившись, закрыв руками голову, Андрей. По-прежнему ничего не понимая, Твердислав подхватил раненого на плечо и ринулся к выходу.
…Женщина у бойницы слева лежала и не двигалась.
Едва Твердислав, волоча на себе Андрея, очутился в коридоре, как за его спиной с грохотом что-то рухнуло. Оказалось — плита из какого-то бронепластика, наглухо закупорившая поражённый отсек. Кто не успел, тот опоздал. Тому не повезло.
— “Белый поцелуй”, — хрипел старик рядом с Твердиславом. — Знаю… попадал… новая штука… потом — только в дурку… Противогазы не спасают. Не придумали, значит, пока ещё, как нас спасать…
Машинально Твердислав обернулся, ища глазами травниц и целительниц. В клане они бы уже неслись сюда во весь опор… Впрочем, здесь на подобное рассчитывать не приходилось. Каждый стоял за себя, и один лишь Великий Дух — за всех. За неимением лучшего юноша опустил раненого прямо на пол. И понял, что вынес на себе уже труп. Андрею не снесло, не разворотило, не сбрило — а сожгло, именно сожгло полчерепа. Лицо осталось целым. Броневой капюшон остался откинут — погибшему отчего-то стало лень натягивать его. И вот расплата.
— Пусть будут лёгкими твой путь и твои слова пред Великим Духом, — прошептал парень, закрывая глаза убитому. Пусть спит. В оный день Всеотец даст ему новую жизнь — так что зачем горевать по мужественно погибшему?..
— “Белый поцелуй”, — продолжали бубнить рядом. — Не-ет, без обезвреживания и обеззараживания туда теперь год не войдёшь, уж вы мне поверьте, молодой человек…
Совсем рядом что-то вновь громыхнуло. Примерно в полусотне шагов из пролома в стене хлестнуло пламя, закружилось яростным водоворотом — и угасло, сбитое жёлтыми пенными струями с потолка.
— Огнемётный бластер, — резюмировал старик. — Двойной заряд — первый прошибает броню, второй воспламеняется внутри. Пойдёмте отсюда, молодой человек, за нас взялись всерьёз и, пока не подойдут штурмовики, нечего даже и думать об обороне.
Однако коридор оставался совершенно пуст. Шипение, свист и грохот, бушующие снаружи, заставляли мало что не кричать.
:Нравится? А можем и ещё круче!:
Прежний насмешливый голос. Наверное, так могла бы сказать Гилви, возгордившаяся Гилви, очутись она здесь.
Невидимая холодная ладошка прошлась по разгорячённому лбу.
:Здравствуй, маг. Haile andefaile, man.: Последних слов он не понял. Да и не до того было — катящийся издали рокот взорвался яростным оглушительным громом, всё вокруг зашаталось, по крепчайшим стенам зазмеились трещины. Из доброго десятка проломов так и хлестал огонь — клубился, рычал, плевался дымными струями, рвался в распахнутые двери с противоположной стороны коридора. Из живых вокруг остался один только полубезумный старик — несчастный хватал Твердислава за бронекостюм скрюченными бессильными пальцами, о чём-то умолял, кажется, даже плакал…