Исполинские стволы были обвиты лесенками, они смыкались в настоящую паутину переходов, перекрёстков, площадок и площадочек. С визгом и писком оттуда спускалась толпа древесных жителей — все, как на подбор, невысокие, едва ли по пояс Твердиславу, тонкие, в зелёных кафтанчиках со смешными алыми шапочками набекрень. Они очень походили на приснопамятных щелкунчиков, только гораздо больше. В руках их Твердислав увидел короткие луки, обоюдоострые топорики-секиры и показавшиеся ему игрушечными мечи. Лезвия ярко серебрились, они светились словно бы сами собой.
— Изгаш! — истошно вскричал один из малышей, свалившись едва ли не на голову замершего возле громадного корня Твердислава. — И-и-и-згаш!!!
Твердислава спасла только отменная реакция. С полдюжины стрел прогудели там, где только что была его голова. Метнуться в сторону, упасть, перекат, перекат, уход, прыжок — едва он успел укрыться за могучим стволом, как стрелы уже звонко ударили в старую кору.
Бессмысленно было орать, что я, мол, свой. Не поймут, а если и поймут, то лишь после того, как угостят г стрелой. Сейчас Твердислав горько жалел, что не надел положенного по уставу шлема — с ним не страшны никакие стрелы.
Вокруг суетились, визжали, вопили десятки тонких голосов. Нарастая, близился низкий рев — те, что поднялись от леса в атаку, приближались тоже. Обитателям древесного городка следовало бы встретить врага ливнем стрел из укрытий, следовало позаботиться о боевом охранении, заграждениях, ловушках, волчьих ямах, а ещё лучше — о полноценном частоколе вокруг рощи.
— Да уймитесь же наконец! — гаркнул Твердислав, когда его в очередной раз заметили, разразившись истошными “Изгаш, изгаш!”. Он встал в полный рост, прикрывая лицо бронированными рукавами комбинезона и изо всех сил моля Всеотца, чтобы шальная стрела не попала бы в висок или затылок.
— Изгаш! — взвизгнули прямо перед ним, но стрелять не стали. — И-игр ав оххо, изгаш!
“На их месте я бы скомандовал “бросай оружие!” — подумал Твердислав, но расставаться с мечом не спешил.
— Онтро изгаш! — властно бросил ещё один голос. Сверху по толстому канату ловко соскользнул коротышка -в богатом камзоле; алую шапочку украшали самоцветы. — Онтро изгаш! Оххо аук, ыввыгз! — и широко размахнулся рукой — мол, давайте, давайте, по местам! — Он! Он ыв дор!
Его не смогли ослушаться. Поднятые луки медленно и не слишком охотно опустились. Предводитель подошёл поближе, властно отвёл руки Твердислава от его лица.
— Онтро изгаш, — удовлетворённо кивнул он. Кивнул — и, захлёбываясь, начал что-то говорить, подпрыгивая на месте и размахивая тонкими ручками. При этом он всё время тыкал себе за спину, откуда нёсся звериный рев нападающих, и Твердислав решил, что правитель смешного городка хочет, чтобы большой и сильный гость — назовём пока так — сражался бы вместе с ними.