А вот ровняющие землю, сажающие траву и деревья машины уцелели. С ними ничего не случилось, они невозмутимо повернулись к нам навстречу и с разных сторон поползли на огромную чёрную воронку. Я не сомневался – от взрыва к вечеру здесь и следа не останется.
Возникла заминка. Мы долго таращились на невиданные механизмы, впрочем, механизмы ли? Едва ли перед нами оказались примитивные автоматы для высаживания рассады. Деревья, похоже, сотворялись прямо тут, на месте, и темпы этого процесса неприятно напомнили мне самосжигающую быстроту биоморфов.
После взрыва батальон по вполне понятным причинам не торопился приблизиться к подозрительно мирно урчащим машинам. Мёхбау ругался с командованием, заявляя, что «не поведёт людей на убой» и что у него «пол третьей роты как корова языком слизнула». Мол, присылайте учёных, это по их части. Мы своё дело сделали. Дбигу отброшены.
«Удерживайте занимаемые позиции», – наконец услыхал «Танненберг».
Но, против моих ожиданий, бригаду не оставили на этом месте. Далеко не везде наземные атаки оказались столь же успешны, как наша. Из восьми атакованных в первую ночь комплексов противника уничтожен был только один, а именно наш; остальные удержались, а имперские дивизии принуждены отступить, да ещё и с немалыми потерями.
Бригада получила приказ сняться с позиций и ожидать переброски.
В ту же ночь ко мне пришла Гилви.
Мы привыкли спать, не снимая брони, прямо там, где нас застала темнота. Я задремал возле ротного ползуна, мирно потрескивающего остывающим мотором; разбудили меня классические «Стой! Пароль! – Рейникендорф! – Нейдершонхаузен, проходи!»
– Господин лейтенант! Гос...
– Что, не ждал? Вижу, что нет, – передо мной стояла Гилви. – Оставь нас, Алекс.
– Яволь, dame шарфюрер! – вытянулся рядовой.
– Здравствуй, – слова у меня выговаривались не слишком охотно.
Гилви только судорожно дёрнула головой. Сперва мы просто сидели рядом, а потом она взяла меня за руку.
– Знаешь, я всё время думала...
– Я на это рассчитывал.
– Ага, ага, рассчитывал... смутил, с толку сбил, заморочил... Так что ж это получается, Рус, а? Мы с тобой – нелюдь? Чужие?
Она пришла поговорить о себе и нас. Разумно не начиная разговор с моих последних фраз – насчёт того, кто же именно навёл Дариану Дарк на нашу рейдовую партию.
– Мы – не нелюдь, – ответил я, постаравшись острожно высвободить руку, но Гилви до боли крепко вцепилась мне в пальцы. – Примесь биоформа не детектируется, иначе мы сидели бы не здесь, а в особо охраняемом виварии Его Императорского Величества Академии Наук. Мы думаем и рассуждаем, как люди. И это – самое главное.